Крестьянский сын, дворянская дочь

Позин Александр Геннадьевич

Полуденная жара. Горячее июльское солнце выжигает своими палящими лучами все живое. Кажется, что пожухла вся зелень. Даже листья деревьев повяли в ожидании вечерней сумрачной прохлады, а то и проливной скоротечной июльской грозы. Зной таков, что дается с трудом каждое движение. В шалаше на бледно-зеленой охапке свежескошенного сена ржавым пятном выделяется красно-рыжая копна непослушных мальчишеских волос. Паренек лежит, закинув руки под голову, на лице играет слабая блаженно-расслабленная улыбка. С такой глуповатой улыбкой можно думать только о женщине, женщине желанной и любимой. И, действительно, Николка думал о Наталке, о том, что приближается час, когда суженная, а только так считал парень о своей любимой женщине,

вырвавшись из своего треклятого душного дома, прибежит к нему на свиданье. От таких сладких мыслей наступала истома, и ярче разгоралось желание. Вот уже десять дней сидит в своем шалаше Николка, вот уже десять дней прибегает к нему Наталка. Вот уже десять блаженных дней они страстно обретают друг друга, познают тайны любимого тела, осваивают язык любви. Мир словно замер вокруг них, словно июльская жара остановила бег времени. А ведь еще совсем недавно предшествующие бурные события едва не поставили крест не только на райской неге последних дней, но вообще на свободе. Думы паренька плавно переключились с приятного объекта на недавние и не столь радужные события, кои произошли в последние дни пребывания в городе С.

* * *

Возбужденно-радостные они с Наталкой возвращались от Яблокова, словно глоток свежего воздуха хлебнули от общения с Батей. Им казалось, что все самое трудное уже позади, и ребята строили радужные планы, но, подходя к нумеру Гимназистки, услыхали шум возни. Бордель вообще не тихое место, и много чего происходит в нумерах с проститутками, но это была ИХ Глаша, и парень решил вмешаться: посмотреть, что происходит. Велев Наталке подождать за дверью, он решительно шагнул в нумер. К великому изумлению Николка обнаружил своего друга-недруга Сеньку, заламывающего Гимназистке руки и приговаривающего при этом:

— Не отдашься — ославлю перед всем миром. Вся Васильевка знать будет, чем ты в городе занимаешься!

Девушка отбивалась, как могла, от назойливого клиента:

— Пошел прочь, постылый! Нет на свете таких денег, чтобы в кровать с тобой лечь!

В два шага Николка преодолел расстояние от двери до кровати и отвесил Сеньке такую оплеуху, что тот кубарем покатился в угол.

— Ну что ты, что? Все хорошо! успокойся. — парень прижал к груди рыдающую Глашу. — Он больше не придет, я позабочусь.

— А-а-а! Вот и наш беглец обнаружился! Так ты теперь вместе с этой грязной шлюхой на пару работаешь? — раздался злорадный голос из угла.

То говорил, потирая ушибленное место, Сенька:

— Быстро ты, братец, сутенером заделался, значит, клиентов вместе дурачите? А твоя дражайшая Наталка знает, чем ты занимаешься, пока как Дездемона честь свою хранит, вот дура!

Надо же было такому случиться, что как раз в этот момент в дверном проеме показалась любопытствующая Наталкина головка, что вызвало новый поток Сенькиного красноречия.

— Ба-а, я смотрю у вас тут целая бригада собралась: две потаскухи и жиголо впридачу! Что, Наташка, жалко было другу отдаться? Я еще чуть не молился на нее! А она в девки гулящие пошла! — несмотря на побои, Сенька чувствовал себя более, чем уверенно, ведь именно он являлся хозяином положения, поэтому, по-прежнему лежа на полу, продолжал куражиться.

Ну, что с ним, таким наглым, делать? Пришлось стукнуть покрепче. Затем обмякшее тело связали, завернули в одеяло и с величайшими предосторожностями снесли вниз, за поленницу. Ещё раньше, когда Николка только обживался на новом месте, он обнаружил в сарае, что за поленницей, старый заброшенный погреб, который именно сейчас кстати пришелся. Сбросив бывшего дружка в погреб, следом за ним спустили и ведро, что они, сволочи что ли? Убедившись, что мерзавец пришёл в чувство и зашевелился, закрыли погреб, привалив для надёжности валун, и пошли в апартаменты Гимназистки — совещаться. За крики на волновались — из подземелья кричи, не кричи — не докричишься.

Требовалось

срочно обсудить, что делать с пленным. Не убивать же его, в конце концов! А отправить восвояси, надавав на дорогу хорошую порцию пинков и тумаков — тоже не дело! После этого их поимка оставалась вопросом времени, счет шел даже не на дни — на часы и минуты. И одним Колей в данном случае аресты уже не ограничатся, как сообщников заметут всех. В каморке появился срочно извещенный Кирилл, у которого едва ли не через всю левую скулу проходил еще розовый и неогрубевший рубец, придававший парню вид видавшего виды морского волка. Зашла взволнованная последними событиями хозяйка, Зинаида Архиповна, чье предприятие было под угрозой краха, одетая по такому случаю в простое платье, она меньше всего походила на блистательную Мадам Зи-зи, а стала той, кем была на самом деле — простой русской бабой. К сожалению, не было среди них Колоссовского, их мозга и двигателя, который все колесил по необъятным просторам Империи в поисках подходящего металла для своих трамвайных рельсов. Решили оставить в неведении Алексея, Николкиного брата, дабы не подвергать ненужной опасности его семью. Думать надо было быстро. Вывод был прост: если нельзя заставить замолчать Сеньку, то нужно исчезнуть из города самим. Обнаружилось немало препятствий к немедленному бегству. Нужны были паспорта, для объявленного в розыск Николки, и для Глаши, имеющей желтый билет, а желательно вообще для всех. И, конечно, требовались деньги, немало денег.

— Акция! — первым сказал Николка.

По размышлении все признали, что это был единственный выход. Поначалу все ужаснулись самому факту вступления на преступный путь, но незаметно от обсуждения возможности акции и моральности сего действа перешли к практическому выбору конкретного объекта.

— Эх, кабы знать как дело обернётся — собачника потрясли бы, — молвил Николай, — Пожалели мы его чуток. Легко отделался.

— Хорошая мысля приходит опосля. — насмешливо перебил мечтания друга Кирилл, потирая свежий красный рубец..

А Наташа добавила:

— Всех наших проблемм это всё равно не решает. Нам бы для Глаши документ справить.

— У этого развратника Козлобородого, говорят, денег куры не клюют. — бросила фразу Глаша, пылающая жаждой мести за свою поруганную юность.

Теперь настал черед ужаснуться Зинаиде Архиповне, ведь занимая скромную должность секретаря губернского суда, сей паук опутал паутиной притонов и публичных домов весь город. Развратник, поставляющий молодых девочек сильным людям и в городские бордели. Грязный делец, наладивший сбыт кокаина и организовавший подпольные игорные заведения, доходные дома и ночлежки. Он держал на коротком поводке многих влиятельных в городе лиц и немалую долю отстегивали ему продажные чины полиции и суда.

— Этот упырь способен уничтожить любого, кто встанет на его пути! — подвела итог сказанному Зинаидва Архиповна.

Но, ужаснувшись, крепко задумалась.

— Но есть у него в доме подвальчик заветный. — медленно, размышляя, стала она вести разговор. — А в подвальчике — сейф. Много чего храниться в том сейфе, многих секреты хранит он.

— Это вы к чему, Зинаида Архиповна, — поинтересовалась Наташа невинным тоном, а у самой глазки-то загорелись.

И Николай хорошо знал цену горящим Наташиным глазам.

— А к тому это я, дети мои, что не только для себя расстараемся — для всего города хорошее дело сделаем.

— Как это?

— А кроме чистых бланков и денег лежит в этом сейфе самое заветное — источник могущества этого паука — закладные, расписки, сведения о нехороших делишках некоторых людей.

— Точно! — теперь загорелись глаза и у Николая. — Выврвем жало у гадюки — изымем эти бумаги у него. Без них — он никто и ничто.

— А ключ от сейфа у него завсегда на цепочке, что на груди висит, прямо рядышком с образком. Сама видела.