Крестьянство России в Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма
Шрифт:
Однако благодаря именно такой позиции военных стали возможны успехи в борьбе с повстанческим движением. Прибывшие в Поволжье регулярные части Красной армии, в том числе 27-я дивизия, имевшая опыт подавления кронштадского мятежа, сумели проявить себя с самой лучшей стороны. Они не пасовали перед повстанцами, как это делали до них отряды ВОХР-ВНУС, и в ходе боевых столкновений безжалостно уничтожали восставших. Так, например, во время боя, происшедшего 1 мая 1921 г., с одной из разделившихся групп отряда Попова у селений Грязнухи и Ягодного Камышинского уезда Саратовской губернии из 400 повстанцев было зарублено 270 человек, около 100 человек взяты в плен{681}. 7 июня 1921 г. в Дергачевском районе у озера Алтата Сор кавалерийским полком под командованием Редика были изрублены 300 повстанцев, в то время как собственные потери составили всего 2 человека ранеными{682}.
Столкнувшись с боеспособными кавалерийскими частями Красной армии и их новой тактикой, избежавшие полного разгрома повстанческие отряды распыляются на небольшие группы и уходят в заволжские степи. Так,
В начале июня 1921 г. в Сердобском уезде Саратовской губернии, у селения Бутурлинки, был разбит крупный отряд антоновцев, который потерял в ходе боя около 1000 человек. Это был последний случай проникновения на территорию Поволжья антоновских отрядов{684}.
В рамках рассматриваемого периода следует кратко остановиться на сюжете об утерянных возможностях повстанцев, главная из которых — провал планов объединения в начале 1921 г. основных повстанческих сил: армии Антонова, отрядов Вакулина-Попова и Маслакова. На наш взгляд, подобная перспектива была неосуществима в принципе. Для ее реализации потребовалась бы совершенно гипотетическая ситуация, когда военно-политическое командование красных просто бы сидело сложа руки и смотрело, как антоновцы «братаются» с вакулинцами и маслаковцами. Этого не могло быть и не было. Основные отряды повстанцев находились под пристальным вниманием карательных войск, и их командованием предпринимались все меры, чтобы локализовать движение. Другое дело, что в отдельные моменты у него не было в распоряжении достаточных сил, чтобы противостоять повстанцам. Но это явление было временным. Из приведенных фактов хорошо видно, как оперативно сработали военные органы Советского государства: с помощью бронепоездов и свежих кавалерийских частей регулярной армии удалось переломить ситуацию. Думается, об этом же прекрасно знал и Антонов. Он понимал, что ему не на что надеяться в случае глубокого рейда по незнакомым местам Саратовской и Пензенской губерний, наводненных войсками и пронизанных ветками железнодорожных линий, по которым, в отличие от его кавалерии и пехоты, гораздо быстрее можно было маневрировать противостоящими ему отрядами карателей. В любом случае он разделил бы судьбу отряда Попова, загнанного на железнодорожное полотно под убийственный огонь бронепоездов. Таким образом, именно военная мощь Советского государства, многократное превосходство карательных войск в артиллерии и пулеметах, гибкая тактика военного командования, призвавшего на борьбу с повстанцами лучшие части Красной армии, делали невозможным создание повстанческих армий типа белогвардейских. С другой стороны, сказалась традиционная особенность любой крестьянской войны. Крестьяне оставались крестьянами. Они предпочитали воевать за свою деревню, рядом со своим хозяйством. Напомним, что на глубокие рейды в Поволжье оказались способными лишь донские казаки Вакулина и Маслакова. Остальные отряды, с чисто крестьянским составом, оперировали в определенных районах, как правило, связанных с ними родством.
Таким образом, в течение апреля-июня 1921 г. на территории Поволжья были разбиты наиболее крупные отряды повстанцев, включая отряд Вакулина-Попова. Разгром основных повстанческих сил был осуществлен регулярными частями Красной армии, прибывшими в регион по распоряжению высшего военно-политического руководства страны.
Одновременно также решительно были подавлены стихийные крестьянские восстания. Ставка на силовые методы борьбы с крестьянским движением была определяющей. В этой связи заслуживают особого внимания события так называемого «Чебоксарского восстания», одного из крупнейших крестьянских восстаний в регионе в 1921 г. Восстание вспыхнуло на почве недовольства крестьян принудительной ссыпкой семян в общественные амбары в период с 18 января по 2 февраля 1921 г. на территории Чувашской автономной области, затронув прилегающие к его эпицентру районы Татреспублики{685}. В подавлении восстания участвовали особые отряды ЧК, ВНУС, Запасной армии: около 1000 штыков, порядка 100 сабель, 18 пулеметов. В ходе его ликвидации карательными войсками были расстреляны до 1000 повстанцев (потери карателей составили около 150 человек убитыми и ранеными){686}.
Свидетельством коренного перелома в повстанческом движении, наступившего летом 1921 г., стали факты переговоров многих главарей повстанцев с представителями военного командования и ЧК о прекращении сопротивления и сдаче советской власти на выгодных для них условиях. Так, например, 21 июня 1921 г. в уездный центр Новоузенск Саратовской губернии прибыла делегация от отрядов Серова, Пятакова, Аистова и Маруси для ведения переговоров о добровольной сдаче{687}.
Таким образом, во второй половине 1921 г. повстанческое движение идет на спад. Основные его силы терпят поражение. Движение переходит в новую стадию развития, качественно иную по своему содержанию и целям.
Глава 5.
КРЕСТЬЯНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ НА ЗАВЕРШАЮЩЕМ ЭТАПЕ: ЛЕТО 1921 г. — 1922 г.
§ 1. Разгром вооруженного повстанчества
Последний этап крестьянского движения в Поволжье, согласно предложенной нами периодизации, охватывает вторую половину 1921 г. и 1922 г. включительно. Его качественной характеристикой является постепенная трансформация повстанчества из движения, пользующегося поддержкой основной массы крестьянства, в движение немногочисленных вооруженных групп, потерявших эту поддержку и эволюционирующих в направлении уголовного бандитизма. Во второй половине 1922 г. эта трансформация становится необратимой. На территории Поволжья действуют
Как уже отмечалось, свидетельством коренного перелома в повстанческом движении, произошедшего летом 1921 г., стали факты переговоров главарей повстанцев с представителями военного командования и ЧК о прекращении сопротивления и добровольной сдаче. Тем не менее, крестьянское движение в регионе ликвидировано не было. Оно продолжалось и приобрело иной характер. Вместо крупных повстанческих отрядов повсеместно действуют мелкие партизанские группы, состоящие из нескольких десятков или сотен человек. Кроме того, остаются так называемые отряды «непримиримых», продолжающие борьбу под политическими лозунгами. Среди них особенно выделяется отряд под командованием бывшего участника сапожковского мятежа, одного из ближайших сподвижников А.В. Сапожкова В.А. Серова{688}.
Коренное изменение характера крестьянского движения было обусловлено не только фактом военного разгрома основных повстанческих сил, но и объективной социально-экономической ситуацией в регионе. Летом 1921 г., так же как и в 1920 г., Поволжье поразила засуха, может быть, одна из самых сильных за всю его историю{689}. Неурожай и последствия разорительной для крестьянского хозяйства продразверстки подорвали материальную базу повстанчества и действующих против него правительственных войск. Из-за отсутствия фуража и хлеба стало невозможным существование крупных повстанческих отрядов типа Вакулина-Попова. Точно так же было затруднительно содержание на территории региона многочисленных карательных войск. Их просто нечем было кормить. В условиях надвигающего голода главным объектом повстанчества стали пункты хранения зерна и другого продовольствия, сельскохозяйственные коммуны и кооперативные организации, также имеющие их запасы. Они подвергались нападениям со стороны мелких отрядов, действовавших в каждом уезде. Кроме того, глубоко в заволжских степях, ближе к Уральску, продолжали действовать остатки отрядов, разбитых карателями в первой половине 1921 г., осуществлявшие рейды к пунктам хранения продовольствия. В связи с этим в поволжских губерниях сохраняется военное положение, и власть предпринимает новые меры для окончательного разгрома крестьянского движения{690}. Главными из них стало создание института военных совещаний по борьбе с бандитизмом.
Такие совещания создаются на территории Заволжского военного округа согласно приказу командующего ЗВО Краевского от 21 июля 1921 г. Согласно приказу территория округа разбивается на три района, в каждом из которых создаются военные совещания под председательством командиров дислоцированных там воинских соединений. В частности, в первом районе, включившем в себя территории Саратовской, Царицынской, Астраханской губерний, а также Уральскую губернию с Гурьевским уездом и южную часть Самарской губернии, создание совещаний брал на себя сам командующий округом. Во втором районе, охватывающем территорию Самарской губернии, данная функция возлагалась на командира 126-й бригады ВНУС. В третьем районе, куда вошла территория Оренбургско-Тургайской губернии, она поручалась командиру 94-й бригады ВНУС{691}.
В приказе командующего ЗВО от 23 июля 1921 г. было дано подробное разъяснение, каким образом вверенным ему частям следует проводить в жизнь положение о военном совещании. Приказ содержит всесторонний анализ ситуации в регионе, тактики борьбы с повстанцами, определяет конкретные функции создаваемых военных совещаний. В частности, в нем говорилось, что «бандитизм» на территории округа в связи с неурожаем усилился, характер его изменился: вместо крупных соединений появились мелкие «банды» от 10–15 человек до 200–300. Захватывая все новые районы, вовлекая в свои ряды сочувственно относящееся к ним население, «банды» разрастаются и, распространяясь по территории, дробятся на мелкие единицы, увеличивая таким образом их общее количество. В связи с этим становилась неэффективной прежняя тактика борьбы с повстанцами, сводившаяся к преследованию каждой отдельной «банды», поскольку части распылялись, не достигая успеха. В приказе обращалось особое внимание на проблему связи. Действующие части, будучи малочисленными и оперируя на сравнительно обширной территории мелкими отрядами, не имели связи с соседними частями, не знали обстановки в соседних районах, следствием чего случались факты обстрела своих же частей, как, например, в районе Вольска, где вооруженный пароход обстрелял группу красноармейцев. Особенно слабой была связь с местными властями — как гражданскими, так и военными, из-за чего боевые действия были разрозненными и малоэффективными. В приказе обращалось внимание на ослабление общего руководства борьбой с бандитизмом, которое носило случайный, бессистемный характер. При этом указывалось, что наиболее слабым звеном являлась разведка. Отряды высылались по сведениям, часто не заслуживающим доверия, и затем возвращались обратно, напрасно израсходовав силы, «в то время как бандитизм появляется там, где его не ожидали, и опять начинается высылка уже измотанных частей». Для устранения всех этих недостатков и создаются военные совещания. В приказе говорилось, что их первоочередное внимание должно быть обращено на организацию разведки, особенно агентурной, через структуры ЧК. Кроме того, действенным средством борьбы им следует избрать институт заложничества: «Имея в виду, что бандитизм находит себе поддержку в определенных группах населения, необходимо эти очаги уничтожить, необходимо принять меры к изоляции заподозренных семей по постановлению Совета»{692}.