Шрифт:
Он пришел на рассвете со стороны Самангана примерно за час до подъема. Шатаясь от усталости, добрел до въезда в гарнизон, сел и стал пристально разглядывать часового.
— Я даже автомат поудобнее перехватил, — рассказывал потом ефрейтор Комиссаров, дежуривший в то утро на посту КПП, — представляете — этакое серое косматое чудище пришло откуда-то и разглядывает тебя! Сидит, понимаешь, и
«Косматое чудище» подошло к дежурной БМП и легло, устало уронив тяжелую голову на правую лапу.
— Ты откуда явился? — потребовал отчета ефрейтор. — Пароль знаешь?
Пес сел и уставился на дежурного. Говорят, что собака не выдерживает человеческого взгляда. Может быть, и так. Но эта собака могла. Комиссаров даже немного смутился.
— Судя по пыли, которую ты на себе тащишь, от самого Кабула топаешь? А? Столичный житель? — заговорил Комиссаров. — А чего такой уверенный?
Ефрейтор считался остроумным парнем. Некоторые его шуточки становились присказками в гарнизоне, но еще никто и никогда до этого утра не слушал Николая с таким восхищением! Чудище, изумленно подняв желтые брови, колотило хвостом по земле, чуть слышно поскуливая от счастья и умиления.
— Кончай пылить! — строго приказал Комиссаров.
Гость яростно почесался.
— Запаршивел, — заметил ефрейтор. — Русский язык знаешь… От колонны отбился? И давно шляешься? Грязный-то какой! Богат, небось, живностью, как Крез. Придется санобработочку пройти, у нас иначе нельзя. Крез… Неплохо звучит, а?
Пес, навострив уши, выслушал его, потом подполз ближе и улегся, уткнув нос в его ботинок.
— Ну ты даешь! — только и сказал Комиссаров. — Не хватало, чтобы тебя здесь обнаружили. Место, Крез!
Тот поднял глаза на ефрейтора, словно спрашивая: «Где это?»
— Место! — повторил Николай и показал на БМП.
Крез вздохнул и полез под брюхо боевой машины. Тотчас оттуда показался его черный нос и желтые точечки бровей: «Правильно?»
— Молодец!
Крез раскрыл пасть, вывалил на сторону длинный розовый язык и задышал часто и коротко, как новичок, откусивший по неопытности местный злой перец.
«Дышите глубже — вы взволнованы!» — хотел сказать Николай, но глаза собаки сияли таким детским восторгом, что ефрейтор закашлялся.
После смены ефрейтор направился к палатке. Под беэмпешкой послышалось тихое поскуливание.
— В чем дело, Комиссаров? Кто это? — спросил прапорщик Нияжмаков.
— Собака моя пришла. Нашла меня все-таки. Смышленая, товарищ прапорщик.
— Как это пришла? Откуда?
— Обыкновенно! — пожал плечами Комиссаров. — Из дома. От Казани до границы всего тыщи три верст по карте. А уж от границы и вовсе близко.
— Что за ерунду вы говорите? Как это собака могла знать такой маршрут?
— Я ей все подробно написал, товарищ
— Покажите! — потребовал прапорщик. — Как там его: Шарик?
— Крез, товарищ прапорщик. Крез, ко мне!
Из-под беэмпешки выбралась пыльная зверюга и встала у правой ноги ефрейтора.
— Восточноевропейская овчарка, — определил прапорщик. — Как же ты ее запустил! Обучена?
— Так точно, товарищ прапорщик! Умнее хозяина.
— Это нетрудно заметить, — усмехнулся прапорщик и приказал: — Отмыть, накормить, дать выспаться. Завтра должен быть готов нести службу. Где разместим?
— В окопчике у насосной.
— Как вы догадались, ефрейтор? — удивился прапорщик, потом поглядел на Креза и заключил: — Признайтесь — он вам подсказал? Крез, веди хозяина мыться!
В мелкую бурливую речушку Крез зашел охотно. Он покорно стоял, пока ефрейтор намыливал его, тер и плескал водой. Только иногда, когда жесткие пальцы особенно сильно мяли холку или грудь, он кряхтел, но тут же старался лизнуть Николая в нос, как бы говоря: «Извините, не сдержался. Уж очень хорошо».
— Какие мы красивые, — приговаривал ефрейтор. — Холка у нас черная, воротник у нас вороной… Но лапы-то как сбиты — до крови!.. А хвост сейчас у нас будет пушистый. Красавец!
Крез вытянул шею и хвост, отряхнулся, обдав Николая тучей брызг, и чихнул.
— Будь здоров!
Они направились к кухне, Комиссаров поставил перед Крезом миску с кашей.
— Подзаправься. Потом специально буду тебе готовить, без приправ всяких. Вам, говорят, не положено.
— Кто тебя к плите пустит? — обиделся повар. — Отравлю животное, что ли?..
— Ладно, вари сам, — согласился ефрейтор. — Вроде ему нравится.
— Еще бы! — не остыв от обиды, откликнулся повар. — Полбанки тушенки ему вбухал… Смотри: погнал… Как Харламов с шайбой!
Крез уже закончил с кашей. Вылизывая миску, он так напирал на нее, что она со скрежетом ползла по земле. Он догонял ее, напирал еще сильнее.
— Вечером зайдем. Ко мне, Крез!
— Миску не забудьте! Казенное имущество! — крикнул повар. Ему было немного жаль, что не он сегодня стоял на посту, не за ним теперь ходит большая красивая овчарка. — Коля, знаешь, как называется у моряков вахта от четырех до восьми утра? «Собака»! Говорят, самое тяжелое время. Я как раз под утро спать не могу… Надо было сегодня подменить тебя…
Крез осторожно взял миску зубами за краешек, словно боялся прокусить казенное имущество, и медленно побрел за ефрейтором.
Николай бросил в узкий окопчик, выбитый в каменистом грунте, свой старый бушлат:
— Место! Отдыхай! Лежать, Крез…
Пес тяжело спрыгнул в окоп, понюхал бушлат и лег рядом, зарывшись носом в рукав. Он смертельно устал.
Комиссаров спустился к реке, набрал воды и поставил миску рядом с собакой, которая едва шевельнула хвостом при его приближении. Крез уже спал. От солдатского бушлата пахло чем-то удивительно родным…