Криасморский договор. Плата за верность
Шрифт:
2.2 Луброк
Если бы Артанну спросили о том, смущало ее во всей этой истории, она бы, пожалуй, устала загибать пальцы.
Вопросов было много. Например, почему вагранийские советники бездействовали все те годы, что Артанна проторчала в Гивое и была легкой добычей? Почему Заливар нар Данш тридцать лет сохранял свою шкуру в безопасности, а сейчас испугался и лично прискакал в Эллисдор? И почему он не вышел с ней на связь раньше, если, как утверждал, являлся другом ее отца? Заливар был хорошо осведомлен о жизни Артанны – он четко дал это понять. Значит, следил за ней.
Короче говоря, от этого задания за версту несло гнильцой.
Караван оказался вполне настоящим, а купец Сефино Ганцо – членом торговой гильдии Турфало и вполне приятным собеседником. Тяга к роскоши, казалось, поглотила этого человека целиком: тонкие вина и шелка, редчайшие пряности и самоцветы на столовых приборах. Баснословно дорогие украшения, изящные манеры – тому и другому мог позавидовать и вельможа. Но, что удивляло больше всего, Ганцо был любознателен и образован лучше большинства встреченных Артанной дворян. Общение с купцом доставляло ей удовольствие. Наемница не расспрашивала его об обстоятельствах соглашения, достигнутого между ним и Альдором, однако столоваться у богача не отказывалась. Кто знал, когда еще ей доведется полакомиться засахаренными фруктами и светской беседой, так напоминавшей вечерние разговоры с Гвиро?
Она скучала по нему. Артанне было не впервой терять друзей, но смерть этого человека казалась ей пугающе бессмысленной. Да, она понимала, что со временем боль ослабнет, но легче от этого не становилось. С расхожей поговоркой о том, что время исцеляет, вагранийка была в корне не согласна. Лечили новые события, люди, проблемы и поиск их решений. С каждым днем боль слабела, стирались эмоции, оставляя лишь память об ушедшем друге. И чем больше наваливалось мелких проблем, тем легче становилось мириться с потерей. Исцеляли действия, а время… Ни хрена оно не лечило.
– Скажи честно, ты взяла меня лишь затем, чтобы пощекотать нервы Молчуну?
Артанна в упор уставилась на поравнявшегося с ней Джерта.
– Ты хороший боец, – чуть помедлив, ответила она. – Лишним не будешь.
Медяк закатил глаза и вздохнул.
– Неужели он имел неосторожность не угодить тебе в койке? – наклонившись к самому уху наемницы, спросил он.
– Следи за словами.
– Тогда изволь объяснить, – настаивал Джерт. – Почему вагранийцу, знающему язык, традиции и обычаи земель, в которые мы направляемся, ты предпочла компанию эннийского дятла?
– Иди к черту, – ответила командир и обреченно посмотрела Джерту в глаза. – Но ты ведь не отстанешь, верно?
– Не-а. Сама виновата. Лишила компании певуна, так что теперь мне некого доставать. К тому же, – энниец снова наклонился к ней и прошептал, – мне кажется, тебе нужно выговориться.
– И с чего ты решил, что я должна изливать душу именно тебе?
Медяк улыбнулся.
– Потому что из всего отряда, – он лениво обвел рукой бойцов, несших вахту по периметру каравана, – я единственный, кто не будет тебя осуждать, что бы ты ни сделала. Не имею морального права, да и желания. К тому же, пусть я и тот еще козел, но, как ты наверняка успела заметить, отнюдь не трепло.
С последним Артанна не могла не согласиться. Джерт любил потравить байки, мгновенно пронюхивал о каждой попойке, легко очаровывал самых разных баб и был
И потому она все ему рассказала. В дне пути до Луброка, когда Ганцо умудрился снять едва ли не половину постоялого двора, Артанна спустилась в зал, заказала Медяку кувшин медовухи, а себе – воду и выложила всю историю о Веззаме, начиная с их знакомства в Рундкаре и заканчивая визитом Заливара в Эллисдор.
И лишь закончив рассказ, Артанна осознала, насколько ей полегчало. Никаких камней с души не посыпалось, но дышалось свободнее.
– Еще не надумал меня осуждать? – выбив погасшую трубку на пол, спросила она.
– За что? – Медяк сделал глоток и со стуком поставил стакан на слегка покосившуюся деревянную столешницу. – Но, если тебе важно мое мнение…
– Нет.
Энниец пожал плечами.
– Понял. Заткнулся.
Наемница хотела было подняться из-за стола, но Джерт крепко схватил ее руку и заставил задержаться.
– Почему ты мне рассказала?
Она возмущенно уставилась на эннийца и узнала тот взгляд – внимательный, испытующий, не имевший ничего общего с ехидным прищуром заморского дурачка, которого зачем-то порой строил из себя Медяк. Так же он смотрел на того убийцу из «Рех Герифас». Такой же взгляд был, когда Грегор бросил его в темницу, и Артанна устроила допрос. Был же нормальным человеком, когда хотел.
– Потому что завтра мы окажемся во враждебном государстве, – выдержав его взгляд, устало сказала вагранийка и потерла глаза свободной рукой. – Мы будем предоставлены сами себе. Я ничего о тебе не знаю, но хочу доверять. И если моя откровенность поможет заручиться доверием, что ж, я готова поделиться парочкой секретов.
Энниец усмехнулся.
– Я бы прикрыл твою задницу и без этой исповеди.
– Я не могу требовать от тебя верности, Медяк. Прошу лишь не вгонять в мою спину нож.
Энниец молча кивнул и разжал пальцы. Артанна попрощалась и поднялась наверх – решила попытать счастья и попробовать выспаться перед выходом к границе. Джерт налил стакан медовухи, и молча уставился на свои руки.
С каждым днем выполнять задание становилось все тяжелее.
Одной из особенностей достопочтенного Сефино Ганцо являлось его неуемное чревоугодие. Купец из Турфало слепо шел на поводу у собственных гастрономических страстей, что заметно задерживало продвижение к Луброку. Прошло всего несколько часов с того момента, как караван покинул постоялый двор, а толстозадый гацонец уже велел остановиться, чтобы набить живот.
Один из слуг Сефино, назвавшийся то ли Энцо, то ли Энсо, отвлек Артанну от созерцания хмурых пейзажей и предложил ей составить компанию торговцу за трапезой.
– Неужели он думает, что мое присутствие способствует пищеварению? – спешившись, проворчала наемница.
– Понятия не имею, – Энцо оценивающе взглянул на вагранийку и пожал плечами. – Лично у меня вы со своими головорезами, наоборот, отбиваете аппетит.
Услышав дерзкий ответ из уст слуги, вагранийка усмехнулась.
– В таком случае радуйтесь, что вам недолго осталось нас терпеть.