Крикеры
Шрифт:
— Да, конечно, — поспешил прервать его Маллинз. — Всё.
— Вы мне не верите?
— Конечно, верю, — улыбнулся шеф. — И даже если ты это сделал, мне всё равно. Почему мне должно быть не всё равно, что ты пристрелил какого-то парнишку из гетто, который приглядывал за нарколабораторией? Если бы это зависело от меня, они должны были дать тебе медаль. Единственное, что я знаю, это то, что Коди Наттер толкает то же самое дерьмо в моём городе, и если я не позабочусь об этом, мы оба будем отрабатывать ночные часы на фабрике простыней. Так
— Да, — сказал Фил, даже не подумав.
Но ему и не нужно было думать. Жалованье всё ещё было больше, чем он зарабатывал охранником, и, по крайней мере, он снова станет копом.
Но дело было не столько в работе, сколько в самой проблеме. У Фила были большие проблемы с наркотиками. Он ненавидел наркотики. В городе он видел, что эта штука делает с людьми, с их телами, умами, с их жизнями. Это было самое ужасное зло, которое он когда-либо представлял.
«Господи, они продавали это дерьмо шестилетним детям на детской площадке!»
Чем моложе они попадались на крючок, тем лучше, и тогда дети грабили винные магазины или просто воровали на улице. Это была индустрия, которая увековечивала рабство, и проклятые суды, казалось, больше заботились о правах торговцев, чем о невинных жизнях, которые они уничтожили. Крэк, героин, «ангельская пыль» — выбирайте сами. Все они были разные, но все одинаковые, все они были частью одной машины, которая охотилась за слабостями людей и использовала их до тех пор, пока от них ничего не оставалось. «Ангельская пыль» в частности. Они разбавляли дерьмо промышленными растворителями, чтобы сделать его дешевле; каждая затяжка вызывала повреждение мозга, сводила с ума. Фил подумал, что если бы он мог сделать что-нибудь полезное в своей жизни, то отправил бы этих злобных ублюдков в тюрьму на всю жизнь. И вот Маллинз предлагает ему ещё один шанс…
— Да, — повторил Фил. — Я возьмусь за эту работу. Когда можно начинать?
— Прямо сейчас, — ответил Маллинз, наливая себе ещё кофе.
— Шеф, я не могу просто взять и уйти с работы. Я должен предупредить босса.
— Пошёл он в жопу! Теперь я твой босс. Скажи ему, чтобы нанял другую обезьяну для этой работы без члена. Ты нужен мне здесь больше, чем ему — охранять пряжу.
— Хорошо, но моя квартира в сорока милях отсюда. Вы должны дать мне немного времени, чтобы найти более близкое место для жизни.
— Я уже нашёл тебе место. Старушка Крейн, помнишь её? Старая сучка всё ещё держит ту дыру в стороне от дороги, и она оставила комнату для тебя. Тридцать пять долларов в неделю, ты думаешь, что сможешь это потянуть, а? И я уже заплатил за твой первый месяц аренды. Так что перестань трахать мне мозг и убирайся отсюда. Иди, загружай этот кусок дерьма, который у тебя есть в машину, и переезжай сегодня вечером. Я назначаю тебя на ночную смену с восьми до восьми и даже заплачу сверхурочно за всё, что будет больше твоих часов, пока не найму ещё пару человек.
Фил начинал задыхаться.
— Шеф, мы слишком
— Ты уже прошёл проверку в академии, не волнуйся.
— И мне нужна униформа, мне нужно оружие, мне нужен…
Маллинз указал на угол.
— Видишь вон ту большую коробку? Это твоя форма. И видишь маленькую коробочку, которая стоит на ней? Это твой служебный револьвер, — Маллинз достал что-то из ящика стола. — И видишь вот эту крошечную коробочку?
Фил взял коробочку из рук Маллинза, открыл её и вынул содержимое.
Новый полицейский значок.
— Вот твоя грёбаная жестянка, — закончил Маллинз. — Ты опять большой плохой полицейский. Завтра мы отправим твою новую карточку в штат. Единственное, что мне от тебя нужно, это фотография на паспорт для удостоверения личности, и всё готово.
— Господи, шеф! — значок сверкнул в руке Фила, как 24-каратное золото.
— А теперь убирайся отсюда и приведи себя в порядок, — заметил Маллинз, бессознательно листая прошлогодний календарь. — Разве ты не видишь, что у меня много работы?
Фил взял коробки и направился к двери.
— Хорошо, шеф. Увидимся завтра.
— Да. Да, и ещё одна вещь.
Фил обернулся.
Усатые губы Маллинза дёрнулись в улыбке.
— Хорошо, что вы вернулись… сержант Страйкер.
«Сержант Страйкер…» — донеслись до него слова.
Теперь он смотрел в окно из крошечной комнатки в пансионе «Старой леди Крейн», которая внезапно стала его домом.
«Да, сержант Страйкер снова в деле».
Снаружи всё выглядело странно: деревья, поля и холмы вместо небоскрёбов и машин. Звуки сверчков вместо сирен. Сосновый воздух вместо смога. Крик-Сити погрузился в ночь и расцвёл красотой, о существовании которой он и забыл.
«Может быть, всё будет не так уж и плохо?» — подумал он.
Или это просто принятие желаемого за действительное?
Потому что когда Фил заснул, ему приснился сон…
Ему снилось своё детство, а также смутные, едва различимые ужасы того Дома.
«Да, чувак, рано или поздно, — подумал Гут, — мы выберем не тех, кого можно разозлить».
Скотт Бой смял пустую банку из-под пива, выбросил её и открыл другую. Он мог выпить и целый ящик пива за ночь, никаких проблем со здоровьем, молодая печень и всё такое. Но Гут беспокоился о нём.
— Что-то не так, приятель? — спросил Скотт, сидящий абсолютно спокойно, пока его единственный приятель проявлял признаки беспокойства. — Сегодня ночью ты выглядишь взволнованным, Гут.
— Ничего страшного. Просто чувствую себя немного нервно.
— Ну, мы скоро это исправим. Повеселимся так, как мы любим это делать, понимаешь? Хорошее пиво, хорошее настроение. Мы оба будем иметь по пачке денег размером с лошадь в каждом из наших карманов после того, как закончим рейс. Да, сэр, у нас всё получится.