Криминальный пасьянс
Шрифт:
Москва и раньше не особо баловала Сахалин денежными вливаниями, а после известных событий в Кремле к островитянам сложилось твёрдое предубеждение, которое можно было выразить парой-тройкой хлёстких фраз: «Зачем им деньги? Они там и так с жиру бесятся! Ишь придумали — «Сахалин — территория, свободная от криминала». Может, и нам теперь прикажете этот почин подхватить? Вы только представьте себе: «Кремль — территория свободная от криминала»! Да нам такое в страшном сне привидеться не могло! Только заикнись, так газетчики сразу заклюют! Да и самим от такой перспективы тошно».
Однако Сахно неожиданно снизил политическую активность и стал активно «призывать на княжество» молодого московского бизнесмена Александра Перепёлкина, который был знаменит тем, что благодаря одной сделке сумел за день превратиться в долларового мультимиллионера. Такого поворота
Мимо такого события я пройти не мог. Было в этом что-то ненатуральное, что-то постановочное, словно в плохом любительском спектакле, где отрицательный персонаж неожиданно прозревает, превращается из плохого мальчика в хорошего парня и с лучезарной улыбкой в финале вместе со всеми актёрами выходит на поклон.
По моей просьбе коллеги-оперативники в Москве «пробили» господина Перепёлкина по полной программе, но ясности это не прибавило. Из полученной информации следовало, что Перепёлкин чист, аки слеза младенца: сам родом из рабочей семьи, служил в «горячей точке», проявил героизм, за что удостоился награды лично из рук Президента. В бизнесе являет собой тот редкий случай, когда добился всего сам, без участия криминала и применения так называемых «серых схем», налоги платит исправно и вообще является предпринимателем новой формации.
Но одна деталь меня насторожила. Для расширения своего строительного бизнеса Перепёлкин решил приобрести в ближайшем Подмосковье цементный завод, для чего активно искал банк, который бы дал ему миллионный кредит, но везде получил отказ. После этого Перепёлкин временно умерил свои аппетиты и ушёл в тень, но неделю назад снова обратился к господину Вексильбергу — руководителю и владельцу строительной корпорации «Строй-Инвест-Сервис» с просьбой продать его любимое детище, цементный завод.
Я вновь запросил Центр с просьбой дать подробную информацию о несостоявшейся сделке. В ответ неожиданно получил диск с записью встречи подающего надежды бизнесмена Александра Перепёлкина и владельца «Строй-Инвест-Сервис» господина Германа Густавовича Вексильберга. Видимо кто-то из наших агентов перекупил этот диск у обслуживающего персонала, так как запись велась с камер внутреннего наблюдения. Дельцы такого высокого уровня, как Вексильберг, таких глупых ошибок не допускают. Встреча проходила в самой резиденции господина Вексильберга, изображение и звук видеозаписи были отличными. Вероятнее всего, Герман Густавович сам распорядился фиксировать его встречу с Перепёлкиным, опасаясь каких-либо провокаций. Некоторые бизнесмены практикуют последующий просмотр своих деловых встреч, с целью отыскания скрытых подвохов. Так или иначе, но камера бесстрастно зафиксировала всё от первой до последней минуты этого короткого рандеву.
Александр Перепёлкин с первых минут не стал утруждать себя этикетом, и без каких-либо предисловий, не торгуясь, назвал цену за цементный завод. Деньги он предлагал большие, даже слишком большие, но Герман Густавович, человек проницательный и дальновидный, расценил это как предложение добровольно уйти с рынка недвижимости. За такие дела бьют по физиономии, не уточняя фамилии и статуса, но Герман Густавович был человеком воспитанным, поэтому сдержанно спросил молодого наглеца:
— То есть Вы, молодой человек, образно говоря, предлагаете мне отдать жену дяде, а себе на Ленинградке подыскать что-нибудь подешевле?
— Не совсем так, — невозмутимо ответил Перепёлкин. — Я предлагаю Вам сумму, значительно превышающую стоимость вашего предприятия. Это, конечно, повлечёт изменение Ваших бизнес-планов, зато Вы сможете сосредоточить свои усилия на торговых операциях с Китаем.
Вексильберг поморщился, он не любил, когда ему напоминали об этом. Вся Москва знала, что Герман Густавович активно снабжает Черемизовский рынок дешёвым китайским ширпотребом, но при этом все его знакомые и партнёры делали вид, что не замечают этого. Герман Густавович хотел, чтобы его воспринимали как солидного бизнесмена с миллионным оборотом, а не как спекулянта китайским барахлом.
— Молодой человек, позвольте мне самому решать, на чём сосредоточить свои усилия, — с трудом сдерживая раздражение, произнёс Вексильберг. — Кстати, почему бы Вам не отступиться от моего цементного завода и самому не заняться торговыми операциями с нашими китайскими друзьями?
Последняя
— Я могу удвоить цену, — продолжал напирать Перепёлкин.
— Я могу лишь повторить уже сказанное, — насмешливо произнёс Вексильберг и, давая гостю понять, что переговоры окончены, встал из-за стола.
— Мы ещё вернёмся к этому вопросу, — холодно произнёс Перепёлкин.
— Разве я каким-то образом дал Вам для этого повод? — удивился хозяин дома.
— Никоим образом, но я сделаю всё, чтобы Вы изменили своё мнение, — ответил гость, пожимая протянутую на прощанье руку.
— Ваша настойчивость достойна похвалы, но Ваша бесцеремонность заслуживает порицания, — усмехнулся Вексильберг и повернулся к гостю спиной. На этом запись обрывалась.
— Итак, что мы имеем? — после некоторого раздумья произнёс я, обращаясь к самому себе. С некоторых пор у меня появилась привычка разговаривать и даже спорить с самим собой. Сказать по совести, не очень хорошее приобретение для разведчика, но так мне почему-то было легче рассуждать.
— Мы имеем таинственного спонсора, который снабдил деньгами (и очень большой суммой) господина Перепёлкина, — ответил я сам себе, подсознательно меняя тембр голоса. Получалось, что я разыгрываю сцену на два голоса, но текст приходилось придумывать на ходу. — Да, именно спонсора или неизвестного нам партнёра. Вряд ли он нашёл эти деньги, мобилизовав внутренние резервы. В противном случае бизнесмен года не бегал бы по банкам в поисках кредита. Всё правильно, но как это увязать с поступившим ему предложением от жителей Сахалина, точнее от господина Сахно, стать губернатором острова? Пока никак, если не предположить, что Сахно и является тем самым таинственным спонсором. Тогда возникает вопрос: зачем ему спонсировать будущего кандидата на губернаторский пост? Ведь, укрепив бизнес Перепёлкина, он тем самым как бы привязывает его к Москве. Спрашивается, зачем уезжать на очень Дальний Восток, когда у тебя и в столице дела идут, лучше не придумаешь! Нет, это не Сахно. Сахно скорее бы тайно стал вставлять палки в колёса бизнесу Перепёлкина, чем помогать ему. Тогда кто? И зачем? Ну, зачем, понятно. Вероятно, партнёр или таинственный спонсор состоит с Перепёлкиным в доле. А при чём здесь Сахалин? Возможно ни при чём. Это я сам себя убедил, что появление у Перепёлкина крупной суммы денег и предстоящие губернаторские выборы как-то связаны между собой. Тогда почему из тысяч успешных бизнесменов и опытных, отлично зарекомендовавших себя управленцев, сахалинцы пригласили именно Перепёлкина? Ради имиджа? Очень может быть. Если учесть, что задуманное кукловодами мероприятие по отторжению острова от территории государства российского идёт вразрез с общепринятыми стандартами и международными нормами, то оно должно иметь достойную вывеску. Новое государство (именно государство, так как на меньшее кукловодам соглашаться нет смысла) должно ассоциироваться у всего прогрессивного человечества с законностью и нерушимым порядком, обеспечивающими бурный рост благосостояния жителей и экономическое процветание этого территориального новообразования в целом. А руководить этим государством должен молодой прогрессивный политик с незапятнанной репутацией и героическим прошлым. Вроде бы картинка складывается именно так, как её задумали мои оппоненты из «Бюро». Тогда в подтверждение моей стройной теории, надо искать в окружении господина будущего губернатора (а может быть в дальнейшем и президента) присутствие сотрудников секретной службы «Клуба Избранных» или хотя бы следы их пребывания. Интересно, я тут один упираюсь, или ФСБ уже подключилось? Даже если Ромадановский и подключил своих людей, помощи от них ждать не приходится: не то время, чтобы надеяться на обмен информацией. Мы сейчас вне закона. Хотя как посмотреть! Если нас, то есть нашей организации, не существует, тогда получается, что и закон нарушать некому. Ну, это казуистика! Увлёкся ты, брат. Вернёмся к нашим баранам.
Однако вместо ожидаемых умных мыслей в мою черепную коробку пришла сильная головная боль — последствие полученной мной в Казань-граде контузии. По горькому личному опыту я знал, что приступ продлится несколько часов, и мыслительный процесс в это время сводится лишь к контролю за вспышками боли и её временным ослаблением.
Морщась от боли и постанывая, я составил и отослал в Центр последнее за этот день сообщение, в котором предлагал с целью установления контактов Перепёлкина с сотрудниками «Бюро», взять его в разработку.