Криминальный репортер
Шрифт:
А что, если это она?
У нее явно не просто деловые отношения с этим Антоном Путятиным. С ее стороны — точно! И она устраняет его главного конкурента Санина, расчищая путь возлюбленному. Но тогда это уже не любовь, а болезнь. Мания… Как это доказать? Ведь тот, кто видел ее входящей в подъезд, — мертв. Камеры наружного наблюдения не зафиксировали в день убийства ни ее саму, ни ее машину. Попробуй докажи, что в день убийства Санина она была в его подъезде! Да даже поблизости! Нет доказательств…
А убийство Петра Самохина? Вот возьмет Карапетян, да и не узнает в очкастой брюнетке и «журналистке Марине» Наталью. Парик, очки, макияж — узнай, что под ними?
А если это простое совпадение? Светлая «Мазда» и привычка трогать за руку при разговоре? Касание руки собеседника при общении с ним — элемент техники соблазнения и построения доверительных отношений. Такой прием описан едва ли не во всех учебниках психологии. А вызвать доверие и соблазнить Карапетяна, очевидно, было совсем несложно… Надо полагать, он не особенно и сопротивлялся. Только вот с какой целью ей было это нужно?
А все просто. Чтобы проникнуть в больницу и написать большую статью, хорошую или плохую — неважно, про больничные порядки. Ведь она же журналистка…
— Надо узнать, не работает ли, и правда, в «Вечерней Москве» журналистка по имени Марина, — наконец, изрек я, освободившись от мучительных для меня раздумий.
— Я уже дал такое распоряжение, — сказал Коробов.
— И что? — спросил я.
— Жду звонка, — ответил Володя. — Вот-вот должны позвонить и доложить…
— А про «Авокадо» ты не спрашиваешь? Она ведь и про наш канал сказала.
Володька усмехнулся:
— Ты бы мне её уже давно за бонус какой-нибудь сдал.
Зазвонил сотовый. Володя взял трубку:
— Слушаю, Паша… Что? Есть такая? Тридцать два года? Значит, «Вечерка»?
Володя многозначительно посмотрел на меня…
— А какая она, ты узнал? — спросил он в трубку. — В очках? Брюнетка? Ну, спасибо тебе…
Коробов нажал на «отбой»…
— Что, поехали в «Вечерку»?
— Поехали, — ответил он.
— Адрес знаешь? — поинтересовался я.
— А что его не знать, — ответил Володя. — Северный округ, Бумажный проезд, четырнадцать.
— Правильно, — констатировал я.
Нам повезло. Марина оказалась на месте. Она, и правда, была корреспондентом отдела новостей, носила очки и волосы у нее темные. Правда, особенно хорошенькой назвать нельзя… Марина Остапчук, так ее звали, была чрезвычайно близорука, а ее комплекция никак не вписывалась в понятие обольстительной. Словом, Марина, да не та. А больше тридцатилетних Марин в «Вечерней Москве» не водилось…
Володя задал ей пару вопросов касательно того, что она делала и где была в день убийства Санина и во время удушения Петрухи Самохина. Но это так, для проформы. И чтобы как-то оправдать наш к ней визит.
Конечно, в доме Санина в день его убийства она не появлялась: ездила к своей тетке в Мытищи и до вечера пробыла у нее. Конечно, это надлежало бы проверить, но… Когда душили Самохина, она и вовсе находилась в редакции, что могли подтвердить аж целых три десятка сотрудников. Да и машины «Мазда» у нее не имелось: ездила она на «Дэу Матизе», лет пяти, если не более.
— Что ж, извините за беспокойство, — подвел черту под разговором с ней Коробов.
— Ничего страшного… — Марина Остапчук чуть помолчала и спросила: — Вы ведь расследуете убийство Игоря Санина?
— Да, расследуем, — подтвердил Володя.
— И у вас имеются версии, кто это сделал? — снова спросила она.
— Имеются, — нехотя согласился Володя Коробов. — Но, сами понимаете, поделиться ими с вами я не могу.
— А с ним, значит, делиться можете? — она перевела взгляд с Коробова на меня.
— Вы имеете в виду Аристарха Русакова? — Володя посмотрел на меня так, будто только что узнал, как меня зовут, да и увидел впервые.
— Его, — усмехнулась Марина Остапчук.
— Аристарх Африканыч ведет самостоятельное и независимое журналистское расследование по поводу гибели артиста Игоря Санина, и сам располагает достаточным материалом, чтобы выдвигать версии и строить догадки…
— Да? — Остапчук снова перевела на меня взгляд. — И как у вас идет расследование убийства Игоря Санина?
— С переменным успехом, — ответил я первое, что взбрело в голову.
— У него даже есть специальная передача: «Кто убил Санина?» — продолжал отводить от себя внимание Коробов, подставляя меня Марине. — Разве вы ее не смотрите?
— Видела первые два выпуска, — ответила Марина. — Телеканал «Авокадо», верно?
Я кивнул.
— Поэтому и спросила, как идет расследование, — добавила она.
— Тогда вам надо посмотреть еще два выпуска, — заметил я. — И вопрос, как идет мое журналистское расследование, отпадет сам собой.
— Я это учту, — сказала Марина.
— Отлично, — констатировал я.
— А сколько всего будет выпусков?
— Думаю, что пять, — сказал и поймал на себе любопытный взгляд Володи Коробова.
— Так, значит, вы уже близки к разгадке, — тоже с любопытством, только не с таким пронизывающе острым, посмотрела на меня журналистка «Вечерней Москвы» Марина Остапчук.
Я промолчал, стараясь не встречаться с Володькой взглядом.
Мы попрощались и минут через десять уже подъезжали к оживленной Масловке. Володя молча поглядывал на меня, собираясь, очевидно, что-то сказать, но выжидал, полагая, что я первый заведу разговор. А я продолжал молчать, тупо уставившись в окно и ничего за ним не видя. Наконец, он не выдержал и довольно нервно произнес:
— Давай, Старый, колись, чего это ты удумал.
— С чего ты взял, что я что-то удумал ? — посмотрел на Коробова чистым взором невинного агнца.