Криппен
Шрифт:
— Хоули, не надо…
— Я не мог понять, что ты делаешь, и поэтому, как только ты ушла, быстро оделся и отправился следом, закрыв дверь на задвижку, чтобы можно было вернуться. Я шел за тобой аж до Хиллдроп-креснт и ждал снаружи. Видел, как ты еще на улице достала пузырек — я предположил, что это яд, — и заметил: тебе кажется, что вокруг никого нет. Я мгновенно понял, что ты задумала: было такое чувство, словно я уже мог читать твои мысли. — Он печально склонил голову и сел рядом с ней
По щекам Этель ручьями катились слезы.
— Я сделала это ради тебя, — сказала она. — Ради нас.
— Знаю. И я позволил тебе. Я виноват не меньше тебя.
— Но ты ничего не сказал.
— Я надеялся, что ты расскажешь мне сама. Поддерживал вместе с тобой иллюзию того, что Кора ушла, поскольку ждал, что ты откроешь мне правду. Солгал инспектору Дью. Вел себя так, словно я ни в чем не виновен, но это было не так. Хоть я и не убивал ее, Этель, клянусь богом, ее смерть обрадовала больше всего меня.
— Ты меня ненавидишь?
— За что?
— За то, что я совершила. Это чудовищно.
Хоули рассмеялся.
— Это онабыла чудовищем, — процедил он сквозь зубы. — И заслуживала смерти. Я думал, ты, возможно, догадывалась, что я знаю.
— Ни секунды.
— Право же, Этель, — сказал он, мягко ее дразня. — Эта история со шляпной коробкой. Слегка мрачноватая, ты не находишь? В какой-то момент я даже подумал, ты хочешь оставить у нас ее голову на всю жизнь.
Этель уставилась на него, и у нее по коже пробежал мороз. Хотя, конечно, она сама отравила, расчленила и закопала Кору Криппен, в Хоули чувствовалось что-то зловещее, и теперь это ее тревожило. Она совершила преступление из ревности, желая остаться с любимым мужчиной. Оберегала его от правды, но он полностью ее обманул, оказавшись даже лучшим лжецом, нежели она. И он следил за ее обманом почти что с радостью, словно все это — не более чем игра. Она огляделась, подумав, что открыт иллюминатор: казалось, будто каюта наполнилась ледяными глыбами.
— Не уверена, что понимаю тебя, — нервно сказала она. — Почему ты об этом молчал?
— Потому что я люблю тебя, Этель, — просто ответил он. — И верю, что мы можем быть счастливы вместе. Как веришь и ты, я знаю. Мы друг для друга — единственная возможность обрести счастье. И я бы с радостью отдал за тебя жизнь, если бы это потребовалось. Но я надеялся, что ты полностью мне доверяешь и расскажешь, что совершила. Я ждал все плавание, что ты честно признаешься, но сегодня утром понял — ты хочешь сохранить все в тайне. И я не
— А в тот день, когда ко мне приходил инспектор Дью, — сказала она. — Когда ты стоял на улице поддеревом? Ты тогда уже знал?
— Я вошел в дом, промокший и продрогший от холода, и сделал вид, что понял, почему ты хотела встретить его одна. Однако в душе продолжал думать о том, что через пару дней все равно придется покинуть Лондон. Если бы ты не предложила уехать, это все равно сделал бы я. Мы все время думали об одном и том же, Этель, только ты этого не знала. Мы одного поля ягоды — ты и я. Это доказывает, что мы просто созданы друг для друга.
Этель сглотнула. Впервые она пожалела о содеянном. Она отняла жизнь у другого человека. К горлу подступила тошнота, и ей стало дурно от того, как она это совершила, — от своего же бессердечия, жестокости, оттого, каким мрачным способом избавилась от тела. «Так вот в кого я превратилась? — подумала она. — Вот на что я способна ради любви?» Этель показалось, что стены каюты смыкаются со всех сторон, и она подумала, что если еще хоть минуту останется здесь с Хоули, то упадет в обморок. Она быстро встала, решив подняться на палубу, выйти на свежий воздух — но застыла на месте, услыхав стук в дверь. Хоули раздраженно обернулся.
— Кого это еще принесло? — проворчал он. — Да? — крикнул.
— Мистер Робинсон, это старший помощник Картер, — послышалось из-за двери. — Можно с вами поговорить, сэр?
— Сейчас это не совсем удобно, — откликнулся он. — Подождать не может? — Взглянув на Этель, он внезапно заметил, как изменилось ее лицо. Казалось, перспектива жизни в Канаде ее больше не вдохновляла: она выглядела так, словно ее обманули. — Что случилось? — спросил он ее.
— Боюсь, что нет, сэр, — откликнулся Картер. — Не могли бы вы открыть дверь?
Хоули вздохнул.
— Лучше открыть, — сказал он Этель. — Как ты себя чувствуешь?
Та пожала плечами и поправила парик.
— Хорошо, — сказала она гробовым голосом. — Давай сначала приедем в Канаду и там все обсудим.
Криппен взглянул на нее, и его лицо исказила тревога.
— Я ведь правильно сделал? — спросил он. — Что рассказал тебе?
— Вероятно, да, — ответила она, больше ни в чем не уверенная.
— Мистер Робинсон!
— Уже иду, — отозвался он. — Гляну, что ему нужно, — сказал он. — Закончим разговор потом.
Он прошагал к двери и в раздражении открыл ее.
— Да? — спросил он. — Что вам угодно?
— Извините, что побеспокоил, сэр. Капитану Кендаллу нужно с вами побеседовать.
— А нельзя ли чуть позже? У меня с сыном как раз важный разговор.