Крипта
Шрифт:
– Как Omni-Pass могла обойти установленный ей же запрет?
– директор киберцентра поднял тяжелый взгляд на руководителя сектора программного обеспечения.
– Оба серверных кластера и коммуникационная архитектура сделаны Intel. Я еще на этапе планирования высказывал опасения о том, что процессоры Intel уже на этапе производства прошиваются для обхода аппаратного движка шифрования и получения внешнего контроля над системой, - с вызовом ответил программист.
– Сейчас есть два варианта. Либо в Intel изначально заложена возможность внешнего доступа к управлению своей коммуникационной архитектурой, либо в ней произошел внутренний сбой. В первом случае мы ничего не сможем сделать, потому что закладка наверняка сделана по заказу спецслужб США, чтобы обеспечить внешний доступ к нашим суперкомпьютерам. Во втором мы сможем рассчитывать на компенсацию и гарантийную замену поврежденного железа и ПО. Это если мы американцам сможем что-то доказать. Intel по нашему запросу уже направила сюда из Токио группу специалистов.
– Грязные свиньи...
– зло выругался директор.
– И зачем американцам понадобилось ломать наш суперкомп? Он ведь не выполнял никакой секретной работы.
– Не знаю, - пожал плечами программист.
– Надо бы позвонить в Тохоку и сказать климатологам, что у нас возникли проблемы.
– То, что случилось, это позор для нашего центра. Я позвоню и извинюсь перед учеными из Тохоку лично. Кстати, выясните, не было ли контактов между ними и дежурным администратором, в чью смену произошел обвал, - директор бросил быстрый взгляд на начальника службы безопасности.
– Господин директор, я ждал своей очереди, чтобы сообщить, что группа ученых из университета Тохоку, которые разместили у нас заказ, вчера ночью погибла в автокатастрофе, - сообщил тот.
– Как. Все?
– Все, господин директор. Лаборатория климатологии была небольшая, всего четыре человека. Все ехали в одной машине. Все погибли.
– Это ужасно... Какое странное совпадение, - директор обвел всех многозначительным взглядом.
– Это еще не все, - продолжил начальник службы безопасности.
– Сегодня утром в Хоккайдо под поезд скоростного метро бросился администратор, дежуривший во время краша. Полиция ведет расследование. Свидетели говорят - самоубийство.
– Что у них, камер нет?
– спросил программист.
– Камеры в это время не работали. То ли обслуживание, то ли еще что.
– Вот что, господа, - директор откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел в окно.
– Нам надо поскорее забыть этот инцидент. Intel сообщите, что все данные стерты, следов нет. И будьте с ними поосторожней. Похоже, обвал нашей машины и эти странные смерти взаимосвязаны.
– Да они и сами настроены необычно конструктивно и дружелюбно, - сообщил программист.
– "Извините. Будьте любезны. Не беспокойтесь. Мы приедем, во всем разберемся".
– Вот и продолжайте им подыгрывать. Фуджитсу не нужны проблемы с американцами.
Совещание длилось еще около часа. Когда все разошлись, директор киберцентра подошел к окну и некоторое время смотрел на поросшие бамбуком склоны Томураши. Потом зло выругался и сквозь зубы прошипел: "america kisama*" (*От япон. грязные американские ублюдки).
Вена
Роль переговорщика была для Титова довольно необычна. Годы службы в ФСБ выработали в нем некоторую прямолинейность в решении поставленных задач, почти не оставив места дипломатичности. По складу характера он был консервативным чекистом - мастером тонкой игры, если дело касалось работы с агентурой, и, если требовалось, специалистом по сложным силовым операциям.
В переговорах он участвовал только один раз на Кавказе, в самом начале своей карьеры, когда предложил себя вместо захваченных бандитами заложников. Ощущения от такой "дипломатии" были самые скверные - беспомощность, злость на самого себя за проявленную в спешке инициативу и страх за свою жизнь и за жизнь заложников, которых бандиты явно не собирались отпускать. В тот раз все обошлось. На нем был миниатюрный инфракрасный маячок, и он четко вставил пару террористов под пули снайперов своего спецназа. Ребята стреляли через тонкую, в полкирпича, стену из "Выхлопов"* (*Малошумная крупнокалиберная снайперская винтовка, используемая спецназом ФСБ) и не промахнулись. Третьего бандита, совсем молодого паренька с испуганными, как у забитого хозяином щенка, глазами и редкой юношеской порослью на подбородке он добрал сам из перехваченного у одного из террористов автомата. Его можно было оставить в живых. Парень уже бросил на пол свой ржавый обрез и протягивал ему в дрожащей руке гранату со вставленной чекой. Но Титов тогда был напуганным молодым необстрелянным старлеем. Это была его первая командировка на Кавказ и первая боевая операция, поэтому он выстрелил.
За те "переговоры" он досрочно получил капитана и медаль "За отличие в специальных операциях". Интересно, каким будет результат его нынешних дипломатических усилий.
– ...Предварительные консультации с потенциальными инвесторами уже начаты, - Бергман достал из папки несколько листов и положил их перед генералом.
– Здесь крупные компании, банки, некоторые суверенные фонды, просто очень богатые люди из тех, у кого еще остались средства после финансовой катастрофы. Со многими мы провели определенную работу заранее. Должен сказать, процесс идет непросто. Людям тяжело принять тот факт, что через несколько десятилетий их жизнь радикально изменится. Большинство из них относятся к идее развития Территории вполне адекватно. Они готовы инвестировать в Сибирь средства, технологии и ресурсы, чтобы получить там место и особый статус для себя и своих семей.
– Особый статус инвестора еще не утвержден, - генерал оторвал глаза от списка.
– Пока мы можем предоставить им лишь гражданство и гарантировать на Территории экономические и социальные привилегии, соответствующие уровню их инвестиций.
– На данном этапе этого достаточно. О крупных вложениях в Сибирь речи пока не идет. Людям надо еще пару лет, чтобы убедиться, что их деньги тратятся по назначению. Богатые люди тоже подвержены стадному чувству. Когда соберется критическая масса инвесторов, процесс пойдет активнее. Наша идея с эмиссией облигаций, гарантирующих доступ к Территории, должна этому помочь. У меня предварительных заявок почти на 8 миллиардов, а мы еще даже не объявляли дату и детали первичного размещения. Наш план - в течение пяти лет выйти на четверть триллиона. Этого должно хватить для строительства инфраструктуры, вокруг которой будут развиваться города.
– Я видел предложенный вами план развития Территории. Должен сказать, вы проделали серьезную работу.
– Я занимаюсь этим проектом уже два года, - сдержанно улыбнулся Бергман.
– У меня было достаточно времени и ресурсов, чтобы прилежно сделать свое домашнее задание. Но, боюсь, моя роль подходит к концу. Я уже стар, и мне все сложнее выдерживать груз ответственности. Как только схема сбора средств через облигации будет запущена, я уйду на покой.
– Кто вас заменит с американской стороны?
– безразлично пожав плечами, спросил Титов.
– Достойных людей хватает и с вашей, и с нашей стороны. Как только проект "Эдем" станет публичной компанией, он начнет работать по хорошо отлаженным законам и будет управляться профессионалами. Я не вижу больших препятствий в его осуществлении. Так что такие плетущие закулисные заговоры интриганы, как я, больше не нужны. Моя миссия закончится, как только я завершу формирование списка инвесторов и переговорю с каждым лично. Здесь никто не справится лучше меня. Никому другому просто не поверят. Я старый и очень авторитетный еврей и могу повлиять на других важных, богатых и авторитетных евреев. А они, знаете ли, стоят у руля большей части крупных мировых компаний и западных правительств. Так что без меня вам пока не обойтись.