Криптономикон
Шрифт:
Идти через Ла-Манш под водой не получится: напорешься на какой-нибудь блокшип — старый корабль, затопленный бритами нарочно, чтобы здесь не ходили немецкие подводные лодки. Остается идти на поверхности, что к тому же значительно быстрее. Правда, возникает проблема самолетов. Самолеты ищут не саму лодку, маленькую и темную, а ее кильватерную струю. Струя белая и в спокойную погоду расходится на много километров. Сегодня за U-691
Примерно в полдень следующего дня U-691, борясь с жесточайшим штормом, пронзает Дуврский пролив и вырывается в Северное море. Она наверняка светится на всех радарных экранах Европы, но в такую погоду самолеты взлететь не могут.
— С вами хочет поговорить пленный Шафто, — докладывает Бек, вернувшийся на роль заместителя, как будто ничего не произошло. Война учит на многое закрывать глаза. Бишоф кивает.
Шафто заходит в кабину управления. С ним Роот в роли переводчика, духовного наставника и/или ироничного наблюдателя.
— Я знаю, куда мы можем отправиться, — говорит Шафто. Бишоф ошарашен. Он уже несколько дней не думает о том, чтобы куда-то отправиться. Концепция определенной цели практически выше его понимания.
— Какая… — Бишоф ищет слово, — трогательная забота.
Шафто пожимает плечами.
— Слышал, Дениц окунул тебя в дерьмо.
Бишоф с ходу оценивает народную мудрость американской деревенской метафоры.
— Да я и прежде был там. Только сейчас я стою на ногах а до этого был вниз головой.
Шафто смеется. Они теперь друзья-приятели.
— Есть карты Швеции?
Идейка кажется Бишофу хорошей, но несколько бредовой. Временно укрыться на нейтральной территории — отлично. Однако скорее всего напорешься на подводную скалу.
— Вот здесь есть бухта, возле этого поселка, — говорит Шафто. — Мы знаем глубины.
— Откуда?
— Сами ж ее и промеряли, бля, камнем на бечевке, месяца два назад.
— До того, как оказались на загадочной подводной лодке груженной золотом, или после? — спрашивает Бишоф.
— Незадолго до.
— Уместно ли мне спросить, как случилось, что рейдер морской пехоты США и капеллан австралийского экспедиционного корпуса проводили батиметрическую съемку в нейтральной Швеции?
Шафто не видит в вопросе ничего неуместного. После морфия у него отличное настроение. Он рассказывает очередную байку. Начинается она на норвежском берегу (сознательно не уточняется как они там оказались) и состоит в том, как Шафто вел Еноха Роота и еще человек двенадцать, в том числе одного с серьезной рубленой раной (Бишоф поднимает брови), на лыжах через всю Норвегию в Швецию, пачками отстреливая немецких преследователей. После того как с немцами покончено, рассказ утрачивает динамичность. Шафто видит, что Бишоф теряет интерес, и пытается оживить повествование. Он описывает, как развивается гангрена у офицера, не поладившего с топором (насколько может заключить Бишоф, в нем подозревают немецкого шпиона). Шафто уговаривает Роота рассказать, как тот последовательно ампутировал офицеру ногу до самого паха. Как раз когда Бишоф проникается искренним сочувствием к бедолаге, история совершает крутой поворот: отряд добирается до рыбачьего поселка на берегу Ботнического залива. Гангренозного офицера сдают на руки местному доктору. Шафто и его товарищи укрываются в лесу, где завязывают сложные отношения с финским контрабандистом и его дочерью. Теперь ясно, что Шафто добрался до любимой части рассказа, то есть до финской девушки. До сих пор его повествовательный стиль был груб, прост и функционален, как внутренность подводной лодки. Сейчас он улыбается, рассказ обрастает художественными подробностями. Несколько подводников, более или менее знающих английский, заинтересовавшись, подходят ближе. Рассказ окончательно сворачивает не в ту степь и, хотя сам по себе весьма занятен, решительно никуда не ведет. Наконец Бишоф перебивает: «А что раненый?» Шафто хмурится и прикусывает губу.
— Ах да, — говорит он наконец, — лейтенант умер.
— Камень на веревке, — подсказывает Енох Роот. — Помнишь? Ты с этого начал.
— Нас забрала маленькая субмарина. Так мы оказались на Йглме и увидели подлодку с золотом. Чтобы войти в бухту, нашим подводникам была нужна карта. Поэтому мы с лейтенантом Роотом с обычной лодки промерили глубины камнем.
— И карта у вас по-прежнему с собой? — скептически спрашивает Бишоф.
— Не-а, — отвечает Шафто с развязностью, которая могла бы взбесить, исходи она от человека менее обаятельного. — Однако лейтенант ее помнит. Он здорово запоминает цифры. Верно я говорю, сэр?
Енох скромно пожимает плечами.
— Там, где я рос, единственным развлечением было запоминать число «».