Крисп Видесский

Тертлдав Гарри Норман

Широкие плечи халогая поднялись и опустились с нарочитой медлительностью.

– Мы не знали. Твое дело править, государь. Наше – охранять.

Крисп пристыженно кивнул.

– Лучше и быть не могло, ваше величество, – радостно проговорил подъехавший Зевмей. – Мы взяли всю банду без единой царапины. Как вы приказали, мы подскакали к городу, понося вас самозванцем и прочими скверными словами, какие только могли придумать, и их главарь – вон тот кисломордый ублюдок со здоровыми усищами, Физакий его звать, – решил, что мы тоже переметнулись

к мятежникам. Нас было почти вдвое больше, чем их, так что он здорово обрадовался. Расставил наших ребят на посты вместе со своими безо всяких опасений. Так что мы просто уговорились, чтобы кинуться на них одновременно, и… так и вышло.

– Великолепно. – Крисп обнаружил, что неудержимо ухмыляется Зевмею в ответ. Пусть император и не был опытным солдатом, но сумел обвести такого солдата вокруг пальца.

– Приведите его сюда. – Он указал на Физакия. – Посмотрим, что он знает.

По приказу Зевмея двое солдат стащили мятежника с коня и подвели к Криспу. Физакий воззрился на императора из-под тоскливо опущенных бровей.

– Ваше величество… – пробормотал он. Как и сказал Зевмей, усы у него были роскошные – Крисп едва мог разобрать, как шевелятся его губы.

– Пока тебя не схватили, ты меня по-другому называл, – ответил Крисп. – Что же мне с тобой делать?

– Что пожелает ваше величество, – ответил Физакий. Мятежный офицер действительно выглядел кисло, но, как показалось Криспу, не от страха – скорее у бедняги желудок схватило.

– Если я решу, что твоему слову можно доверять, – сказал Крисп, – я пошлю тебя на север сражаться с головорезами Арваша Черного Плаща.

Физакий просиял; он явно ожидал свидания с плахой за свое предательство. Но угроза со стороны Арваша не позволяла Криспу разбрасываться офицерами, даже если те предпочли Петрония.

– Так у вас и чародеи есть? – спросил Физакий.

– Да, – коротко ответил Крисп.

Он едва не отправился в поход без чародейской помощи.

Ненадежность боевых чар в горячке сражения стала притчей во языцех. Но Петроний уже пытался убить его колдовством, и на случай второй попытки неплохо было иметь защиту под рукой. А кроме того, волшебники прекрасно подходили для таких задачи, как проверка искренности клятв.

Солдаты препроводили Физакия к Трокунду и его коллегам. За ним последовали остальные пленные офицеры. С простыми солдатами дело обстояло иначе. Крисп хотел получить от них другую клятву сражаться за него.

Большинство согласилось сразу, как только предложение прозвучало. Пока они получали довольствие и провиант, им, в сущности, было совершенно все равно, за кого сражаться.

Отказались лишь несколько человек, упрямо хранивших верность Петронию. Как и Физакий, они нервно ждали, как решится их судьба.

– Отберите у них коней, кольчуги и все оружие, кроме ножей, приказал Крисп своим людям. – И отпустите. Не думаю, что они причинят нам много вреда.

– Может, и деньги оставите, ваше величество? –

спросил один из мятежников.

Крисп покачал головой.

– Вы заслужили их, сражаясь против меня. Но вы честные люди. Вы заработаете еще.

Пока его солдаты разоружали самых упрямых мятежников, чародеи принимали клятвы верности остальных патродотонцев. Когда процедура завершилась, к Криспу подошел Трокунд, а за ним взвод халогаев, тащивший троих видессиан скорбного вида.

– Ваше величество, эти трое, – Трокунд ткнул пальцем по очереди во всех троих, – дали ложные клятвы. Обещая вам свою верность, в сердце они намеревались предать вас.

– Я знал, что это случится, – вздохнул Крисп. Он повернулся к халогаям:

– Раздеть, дать каждому по дюжине добрых плетей и пустить голыми по дороге. Такие подлецы хуже честных врагов.

– Слушаюсь, твое величество, – ответил взводный Нарвикка.

Один из видессиан кинулся бежать, но не сумел даже вырваться из кольца халогаев. Те быстро вбили в землю палаточные колышки и привязали к ним троих пленников. Вскоре зазвучали резкие хлопки кнута и вопли солдат. Завершив экзекуцию, халогаи отвязали несчастных и позволили им унести ноги.

Ночью с северо-запада задул ветер, смывший жаркую духоту, висевшую над прибрежными низинами и делавшую ношение кольчуги еще более мучительным, чем обычно. А когда утром Крисп вышел из своего шатра, вдоль северного горизонта протянулась тускло-серая полоса туч.

Крисп обеспокоенно нахмурился. По деревенскому опыту он знал, что, когда эти тучи начинали громоздиться над Заистрийскими горами, близилась осень. А с осенью приходили дожди, превращавшие дороги в болота.

– Слишком рано они начинаются в этом году.

Он и не понял, что сказал это вслух, пока вышедший из соседнего шатра Саркис не ответил:

– О да, ваше величество. Хороши же мы будем, бегая за Петронием по большой миске овсянки.

Крисп сплюнул, словно Саркис своими словами призвал на землю Скотоса. Саркис рассмеялся. Но оба понимали, что шутка вышла грустная.

– Придется поторопиться, – произнес Крисп. – С помощью бога благого и премудрого я хочу прижать Петрония к стенке сейчас, пока он бежит. Я не намерен предоставить ему всю зиму для того, чтобы набрать силу и старых приятелей в войско.

– Разумно. – Саркис кивнул. – Очень разумно, ваше величество.

В следующем году вам придется что-то делать с Арвашем Черным Плащом. Было бы глупо делить войско, чтобы сражаться с ним и с Петронием одновременно.

– Верно. – Мнение Криспа о Саркисе поднялось еще немного. Мало кто из солдат беспокоился относительно Арваша или северной границы вообще так, как император. Потом ему пришло в голову, что Саркис мог согласиться с ним ради того, чтобы подняться в автократорских глазах. Оказалось, что тому, кто носит корону, приходится решать подобные дилеммы постоянно. Крисп не ожидал этого. И не любил.