Кристалл времени
Шрифт:
– Что ж я, совсем не понимающая? – И – еще тише: – У самой брательник сидемши.
С этими словами она удалилась и вскоре принесла «Черепу» стакан с кипятком. Тот извлек из-за пазухи небольшой чистенький мешочек с надкусанными сухарями (такие, бывает, дают городским голубям), стал размачивать их в кипятке и растирать беззубыми деснами.
В этот момент, пропустив состав с техникой, наш поезд тоже тронулся, и по вагону прокатился единый выдох: «Слава богу!..», который уже через пару минут опять сменился всеобщим унынием, поскольку
Тут чья-то рука потянула мою книжку. Я повернула голову и увидела молоденького младшего политрука, присевшего на нашу полку. Его босые ноги были обуты в тапочки. От него изрядно попахивало спиртным, оттого настроение у него было приподнятое.
– По-немецки читаешь? – спросил он. – Это верно, это правильно, мне тоже бы надо… Ничего – когда-нибудь. Вот сейчас сборы закончатся – и возьмусь. Нужное дело. Скоро весь мир будет наш, социалистический, человек будущего все языки знать должён. Верно я говорю?
– Верно, – согласилась я.
В этот момент мимо окон снова проходил состав, груженый военной техникой.
– Я что стоим – так это потерпим. Верно?
– Верно.
– Во-во, не такое терпели. Зато врагу будет вон какая мясорубка! – Он указал на проходящий состав. – Видишь, там, под брезентом? Это супер-танк БТ-5, он же «Батя». Не машина – блеск! Скорость под сто, пушка сорок пять миллиметров и пулемет впридачу!
Отчего-то мама-Ксеня вдруг выхватила книжку у меня из рук и поспешно спрятала ее в сумку. Причина, видимо, заключалась в том, что мимо нас в этот момент проходили два сержанта с розовыми треугольниками в петлицах . Услыхав политрука, они приостановились.
Тот, явно их не замечая, продолжал громко разглагольствовать:
– …Вот такой он, «Батя»! Не слабо, скажи?! А гусеницы он может сбрасывать, и тогда, на колесах, могёт хоть до Парижа, хоть до Лондона!..
Он положил руку на мое плечо, что мне не понравилось, и, стряхнув его руку, я возразила:
– До Лондона – «не могёт».
– Потонет. Там по морю надо, там пролив, Ла Манш называется.
– Какая умная! – восхитился политруку. – А про наши плавающие танки не слыхала?
– А ты сам-то не слыхал, что болтун – находка для шпиёна? – лишь тут подал голос один из сержантов. Другой спросил сурово:
– Кто такой?
Политрук вскочил, лицо его раскраснелось.
– Младший политрук Шнырев, только что, две недели как, призвали на сборы. До этого работал завотделом в райкоме комсомола в Куйбышевской области. – Весьма натужно попытался смастерить улыбку: – Вот, понимаешь, просвещаю молодое поколение на предмет Мировой революции…
Это панибратское «понимаешь» на сержантов ничуть не подействовало.
– Ты мне зубы не «ля-ля», – сказал один.
– Документы! –
Политрук начал суетливо рыться в карманах, документы то и дело падали, он их поднимал; наконец протянул одному из сержантов всю кипу:
– Вот…
Тот рассматривать их не стал, сунул всю кипу к себе в карман, а другой приказал:
– Следуй за нами.
– Куда?.. – растерялся политрук.
Ответ последовал вполне предсказуемый:
– Куда надо.
Было ясно, что после этих слов любые препирательства бессмысленны, но политрук (верно, от подпития) этого еще не понял и вступил-таки в них:
– Но – почему?! Я ж – ничего такого!.. Я член бюро райкома комсомола…
Ясно, не подействовало.
– Вот и следуй за нами, «хрен-бюро», – сказал один сержант, а другой добавил:
– Шныркий ты больно, Шнырев. Ну, давай, чапай, тебе сказано.
Уже все осознав, политрук с безнадежностью в голосе проговорил просительно:
– Подождите! Я – сапоги… – но ответ последовал:
– Ничего, и в тапках дочапаешь. Там переобуют.
– Где?!
Ответ был снова ясен заранее:
– Где надо.
Второй сержант толкнул его в спину:
– Не задерживай, топай. хрен-член.
Все в вагоне притихли. Политрук, подталкиваемый сержантами, двинулся в сторону тамбура. Когда дверь за ними закрылась, по вагону прошелся шепоток:
– Просто выпил парень – и все дела…
– Не, на шпиёна не похож…
– «Не похож»… У их, у шпиёнов, что ли, на лбу это написано?
А «Череп» проговорил чуть слышно:
– Все, спекся парень, – и мне вдруг стало до слез жалко этого не слишком симпатичного мне болтуна-политрука.
Я выглянула в окно. По перрону понуро брел политрук в своих тапочках на босу ногу, за ним с видом преисполненности шествовали сержанты.
Вдруг бедолага Шнырев обо что-то споткнулся, и одна тапка, соскользнув с босой ноги, отлетела куда-то в сторону. Политрук было метнулся за ней, но тут же получил подножку, отчего сразу упал, причем очень неудачно упал, так, что проехался носом по асфальту, а сержанты, подскочив к нему, сходу принялись бить его сапогами по ребрам. Затем подняли, поволокли. Дальнейшего я уже не видела, потому что, наш поезд, пропустив военный состав, уже тронулся и спустя минуту оставил перрон далеко позади. Пассажиры в вагоне вздохнули облегченно.
Вас я тоже никогда больше не увижу на своем пути, младший политрук Шнырев. Были вы, не были?..
Когда перрон скрылся из виду, я спросила маму-Ксеню:
– А куда они его?
– Ясно, не на курорт… – вздохнула она. И добавила: – Ох, кажется, не лучшее время я выбрала, чтобы с Андрюшей наконец повидаться.
Речь шла о ее сводном брате, к которому мы решили отправиться на время моих школьных каникул. Сама я его никогда не видела, поэтому попросила: