Кристальный пик
Шрифт:
— Уверен, когда керидвенцы узрят вас, они решат, что к ним сошло пятое божество. Я бы записал вас в летописях, как Рубин Светозарная, — улыбнулся Ллеу, как всегда гораздый на лесть, и я вздохнула, покосившись на свое отражение в зеркальных колоннах. На прямом свету броня сияла до того ярко, что превращало меня в размытое лучистое пятно.
— Благодарю, Ллеу. А почему ты сам так одет?
Он по-прежнему любовался моим одеянием, сложив ладони под подбородком и согнувшись пополам, чтобы рассмотреть сплавленные чешуйки поближе. Оттого, кажется, Ллеу совсем позабыл, что нагрянул ко мне накануне сражения с определенной целью. Цель эта стала очевидна мне сразу же, как я рассмотрела его в ответ. Знакомое парадное одеяние из светлой телячьей кожи и замши, которое совсем не годилось для того кровавого сейда, основанного на
— Позвольте мне полететь с вами, драгоценная госпожа. Обещаю, я буду полезен.
Ллеу не был воином. Несмотря на то что отец его служил при Ониксе хускарлом, он пал слишком рано, чтобы передать своему сыну хоть что-то помимо имени. Ллеу был таким же худым и обделенным физически, как я. Невысокий, изящный, почти женственный по фигуре и лицу. Вся внешность Ллеу располагала исключительно к тому, чтобы, даже враждуя с ним, максимум плести интриги, а не драться. Даже Мидир однажды сказал, что хватка у того слабая, точно у его младшей дочери — и вряд ли соврал.
— Вы знаете, что ждет нас в Керидвене, госпожа, — сказал Ллеу, и серо-зеленые глаза его потемнели. — Вы знаете, что я вам нужен.
Полторы тысячи женщин — ровно столько призвала ярлскона Омела со всех краев своего туата и обратила в сейд. Известие об этом ворон принес лишь позавчера. Раньше таким количеством вёльв мог похвастаться только Дейрдре, но даже они не были способны заставить врагов плеваться кусочками легких и кишок сквозь любые расстояния, ибо они никогда не собирались вместе, не были одним целым и не служили мне беспрекословно. Это потребовало бы от них — и от меня — непомерной платы. Вёльвы Керидвена же действовали синхронно, как объяснил Ллеу: достаточно было отправить в битву одну, чтобы на врагов обрушалась ярость всех. Каждая вплетала свой узел в общую пряжу, образуя паутину. Если бы Ллеу не придумал поить армию медовухой с лошадиной кровью для защиты от подобных хитростей, мы бы давно растеряли ее всю.
По той же причине мы разделили тысячу примкнувших к нам драконов на две половины — одна еще прошлой ночью с наступлением темноты выдвинулась на Фергус, а вторая все еще ждала под сводами замка; ждала, когда хирдманы взберутся на них, чтобы полететь на север. Так часть моих воинов стала всадниками, а еще часть уже перебралась через Меловые горы и прямо сейчас уничтожала прибрежные города, призванная отвлечь, пока мы не ударим в центр. Мидир сказал, что сделать так, застигнув врасплох массированной атакой на Морфран, главный город Керидвена — наш единственный шанс. Пока Дану и Ши разбираются с Немайном, а другие драконы — с Фергусом, мы наконец-то вырвем сорняк, схватившись за самый его корень. Вот только…
«Потерь будет много, — предупредил Мидир также. — Половина умрет если не от мечей Керидвена, то от их сейда».
— Что ты можешь сделать? — спросила я Ллеу прямо. — Один сейдман против такого количества вёльв… Сам сказал на последнем Совете, что они все выйдут к нам сражаться лицом к лицу, как только поймут, что мы идем на Морфран. Никакие жертвенные лошади больше не помогут.
— Стал бы я так опрометчиво рисковать жизнью, если бы не был в себе уверен, госпожа? Вы ведь знаете, я не благодетель и не мученик. — Он улыбнулся, и по тронному залу побежал перезвон колокольчика на его плетеном браслете — всего одного, матового и черного. Остальные четыре снова не звенели. — Я помню ваш с Мидиром план. Вы не собираетесь участвовать в сражении, а планируете лишь смотреть с неба и направлять, но это все равно опасно. Рядом с вами должен быть хотя бы один человек, владеющий сейдом, ибо там, где им пропитана сама земля, никакая броня не защитит.
Я поджала губы и бегло осмотрела себя еще раз. Меч с кованым навершием в повязанных ножнах, заговоренный компас в поясной сумке, наручи, надетые поверх чешуи, и даже костяная рука — все это и впрямь бесполезно против тайных практик. А если мне все-таки доведется спуститься на землю и повстречать вёльв лицом к лицу…
— Маттиола знает? — спросила я, и Ллеу кивнул.
— Конечно.
— Тогда решено. Ты летишь со мной.
Он поклонился в благодарность, прижав ладонь к груди в традиционном жесте, и один его рукав пополз вверх, обнажая свежую повязку вокруг запястья. Очевидно, Ллеу специально порезал себя накануне, чтобы на поле боя было достаточно всего лишь надавить на рану, дабы пошла кровь. В отличие от вёльв он не использовал веретено, да и плел сейд вовсе не из пряжи. Он вытягивал силу из чужих костей, но, если придется, мог вытягивать ее и из своих.
— Пора отправляться, драгоценная госпожа.
Мидир, успокоивший плачущих дочерей и строго приказавший им разойтись по комнатам, уже ждал нас с Ллеу у дверей. Он не стал спрашивать, почему тот идет со мной бок о бок на крышу башни, а я не стала рассказывать. Только оглянулась через плечо на отцовский трон и мысленно попрощалась с ним, ибо больше мне не было суждено его увидеть — либо я одержу победу, и вместо него наконец-то возведут трон из драгоценностей и стекла, либо попросту не вернусь домой.
В замке поселилась неестественная тишина: все молились, прятались или спешили к своим семьям, чтобы быть рядом, если что-то пойдет не так. Зато на улице стоял гомон, какого Столица не слышала даже в Эсбаты: драконы и люди впервые за двадцать лет воевали бок о бок, а не друг с другом, и неистовый рев, звучащий с тальхарпой в унисон, ласкал слух, как песня. Вид, открывшийся мне с края башни, был не менее прекрасным: хирды один за другим бесстрашно седлали драконов, а те подставляли им крылья, помогая забраться. Пятьсот драконов и в пять раз больше людей. Половина уже парила вместе в небесах, дожидаясь прочих. Кого-то, судя по звукам, тошнило, а кто-то потерял сознание, но большинство гудело в предвкушении битвы. Оторванная от простого люда, я едва не забыла, каковы дейрдреанцы, когда дело доходит до битвы — веселые, точно талиесинцы на пирах.
«Не снижайтесь ни в коем случае и не садитесь на землю, пока не достигнем стен Морфрана. Не рискуйте своими жизнями ради людей. Ваша задача доставить хирды в целостности, но выжить самим. Помните, что вы семья. Прикрывайте друг друга».
«Да, отец».
На крыше донжона было слишком тесно, чтобы здесь поместилось больше двух драконов, поэтому третий, самый огромный и будто выкованный из железа, висел над ними в воздухе. Размах его крыльев достигал такой ширины, что они могли накрыть собою всю башню, и каждое их движение поднимало ветер. Мне пришлось приставить ладонь ко лбу козырьком, дабы разглядеть в том драконе Борея. В последний раз я видела его в Медовом зале, злого и растерянного, когда ему не удалось отговорить Старших от присоединения к войне. Тогда же мне думалось, что Борей немедленно вернется к жене в Сердце или по крайней мере полетит на Фергус. Но, похоже, Борей оказался менее упрям, чем я считала, и больше привязан к семье, чем могло казаться окружающим: он сам вызвался возглавлять отряд в Керидвен и сопровождать своих детей, Мелихор и Сильтана. Прямо сейчас те толкались на крыше в первородном обличье, ожидая новых указаний.
«Солярис, тебя это тоже касается».
Солярис держался поодаль, все еще будучи человеком, и угрюмо смотрел на город, погруженный в свои мысли… Пока не появилась я. Прежде занятый сборами драконов, он увидел меня в броне впервые. Однако все равно повел себя так, будто я надевала ее уже не раз: молча похлопал рукой по спине и боку, проверяя, так же ли плотно она прилегает к телу, как у него. Затем Сол удовлетворенно кивнул и, проронив нечто вроде «Годится», снова отвернулся к городу, словно тот был для него куда интереснее. Лишь по тому, как дрожали при этом его пальцы, лежащие на мерлоне, и как он дотронулся ими до пальцев моих, я поняла, что Сол чувствует на самом деле.