Кристальный пик
Шрифт:
— Пусть хирды город осаждают, с керидвенцами бьются, как вы то и планировали, а вы меня тем временем в сам замок пронесите. Там высадите, госпожа. Там я должен быть. Все закончится, как только вырвем паука из его паутины.
— Ты хочешь убить королевскую вёльву?
«Он себя кем, новой Дейрдре возомнил? Впрочем, если хочет умереть, пускай, отнесем его куда надобно без вопросов. Если что, у Маттиолы все равно есть запасной брат».
В тот момент я порадовалась, что Ллеу не разбирает речи Сола. Впрочем, это бы все равно вряд ли умалило его уверенность. Взирая на будущее поле битвы сверху вниз, Ллеу держался степенно, как если бы убивал королевских вёльв
— Давно хотела спросить тебя, Ллеу…
— Да, госпожа?
— Ты, чай, не Волчьей Госпоже служишь, верно?
Мы перелетели костры, поднялись выше и воспарили над завесой дыма. Ллеу снова опустил подбородок мне на плечо. В его шепоте мне померещилась знакомая лисья ухмылка:
— Я никому не служу, кроме вас, драгоценная госпожа.
— Кто же тогда тот, в честь кого поет черный колокольчик на твоем браслете?
— Помощник.
— И не страшишься ты «помощника» этого?
— Зачем мне его страшиться?
— Он людские жертвы требует, не животные, как Волчья Госпожа. Просит много крови, в том числе твоей…
— И результаты дает соразмерные. Подсказывает, говорит, направляет, а не только отдает и забирает, как другие боги. Так что это Волчья Госпожа должна его страшиться. Когда другие поймут, что сейд ее слишком слаб и что она зовется его матерью лишь потому, что первой разнесла о нем весть, тогда-то все в мире станет по-другому.
«Вы что, говорите о Диком? — уточнил Солярис, невольно подслушав. — Разве это не детская сказка, которая помогает объяснить детям, почему кто-то богат и счастлив, а кто-то болеет и умирает?»
— Если эта сказка поможет нам победить Омелу и ее вёльв, то пусть будет так, — прошептала я, прильнув грудью к шее Сола, и забралась рукой в поясную сумку. В конце концов, у меня тоже была своя сказка, в которую я отчаянно хотела верить.
От опийного дыма голова отяжелела, но холод червонного золота отрезвил. Я прижала совиную маску к лицу и почувствовала, как она прилипает к коже; так прочно, так плотно, что ни буйный ветер, ни самый яростный враг не смогли бы сорвать ее с меня, пока я сама того не захочу. Это было похоже на долгожданное воссоединение. Тепло, как от медового эля, разлилось по венам, и тело стало легким, как перышко. Кочевник, правда, не соврал: прорези для глаз были слишком узкими, а мне часть обзора и вовсе загораживал золотой клюв. Однако чем больше я смотрела на мир через маску, тем дальше, казалось, видела.
Сквозь фиолетовый дым я узрела впереди городские стены из камня светлого и полупрозрачного, похожего на хрусталь; высокие, словно вторые Меловые горы. Морфран был не просто центром Керидвена — он был единственным его городом в принципе, ибо Керидвен состоял сплошь из охотничьих угодий и деревень. Даже не верилось, что моя нежная, кроткая и благовоспитанная мама, королева Нера, происходила отсюда родом. Здесь водилось больше волков, чем во всем остальном Круге, и жители Керидвена были как эти волки — одиночки по натуре, гордые и преданные лишь себе подобным. Неудивительно, что они снова вознамерились обрести независимость — в своей стае всегда лучше, чем в чужой. Гостей они не любили, могли укусить даже кормящую руку, а уж тех, кто пытался их приручить, кусали и подавно — сразу в горло. Предпочитали жить небольшими группами и держались особняком от соседей, но, если требовалось, легко объединялись между собой. Прямо как сейчас.
— Эй, мальчонок, ты там живой вообще? Чего язык проглотил? Покраснел и вспотел, как девица, впервые чресла мужа увидавшая. Не по нраву тебе здешние виды, а? Ха-ха!
Воины и знаменосцы, летящие на спинах соседних драконов, быстро вошли во вкус и стали обмениваться шутками да хвалами, перекрикивая свист ветра. Я инстинктивно повернулась вправо, будто знала, куда именно смотреть, и тут же нашла взглядом малахитового дракона, чьи размеры превосходили с десяток торговых повозок. На его спине умещался почти целый хирд — больше дюжины воинов, держащихся за гребни и свои копья. Юноша с копной русых волос, сидящий у самого хвоста, почти не выделялся среди них. На нем были стандартные таблионы и железные пластины, под которыми виднелись натренированные мускулы. Тело принадлежало взрослому мужчине, но вот лицо — ребенку; с веснушками и сажей, которую он не успел как следует вычистить после кузницы.
Нет, нет, нет…
— Солярис, — прошептала я. — Ты видел Гектора сегодня? Перед тем, как мы улетели. Где он был?
«Я похож на его весталку? Наверное, уснул где-нибудь на сеновале сразу после того, как всучил тебе броню. Ты же знаешь, сколько суток кряду он работал…»
Я не осмелилась поделиться своими наблюдениями вслух — за моей спиной все еще сидел Ллеу, для которого Гектор, как и для Матти, был вторым сердцем. Пальцы в перчатках заледенели. Я крепче сжала ими крепления ремня и постаралась убедить себя, что в королевский хирд нынче вступило множество добровольцев — и русоволосых юношей среди них наверняка не счесть.
А в следующую секунду совиная маска вдруг потяжелела на моем лице.
— Поднимись выше, — велела я.
«Ты ведь не хотела, чтобы хирды задохнулись. Да и до Морфрана уже совсем близко. Скоро нужно снижаться, если мы хотим…»
— Выше, Солярис!
Фиолетовый дым снова раскрылся передо мной. Я видела через него не зрением, а маской — видела женщин, стоящих за мерзлой листвой, и нити пряжи, которые они растягивали между пальцев, погруженные в транс. Так и на драконах затянулись тугие узлы, вынуждая лететь медленнее, бороться с воздухом за каждый взмах крыльями и выбиваться из клина. Однако страшно было не это — страшно было то, сколь уязвимыми замедленные драконы становились перед баллистами, которыми, как и предупреждал Борей, керидвенцы владели не хуже, чем сейдом.
Выпущенный снаряд — длинная стрела из черного серебра, похожая на копье, чей наконечник был размером с мужскую руку, — просвистел под животом Соляриса. Тот успел подняться вверх, как я велела, и потому снаряд вонзился в крыло малахитовому дракону, несущему позади нас целый хирд. Дракон с ревом запрокинулся вбок, рассыпая воинов, и рухнул вслед за ними камнем, когда второе копье вонзилось ему прямо в грудь.
Кровь разлетелась по воздуху, и облака обагрилась. Где-то в ее пучине мелькнули русые волосы и лик с веснушками.
«Не нарушать строй!» — проревел Борей, и драконы взметнулись, оскалили пасти, пытаясь лавировать и уворачиваться, но все равно падая один за другим.
«Ма’рьят!»
То, в чем обычные люди слышали звериный рык, я слышала слова и голос. У каждого дракона он был свой, как у каждого человека. Борей звучал почти как Оникс — низкий гудящий тембр с железными нотами, который было тяжело ослушаться. Солярис же напоминал потрескивание костра, мягкий и урчащий. Похожий голос был у Мелихор, но он сорвался на режущий визг, когда на шеренгу драконов, что опрометчиво сбавили высоту, обрушился новый град снарядов. Один из них угодил ей в живот.