Кристальный пик
Шрифт:
Как я и думала, кусать меня Солярис не посмел. Только часто задышал под моими руками, и иногда шипя от боли из-за того, что я несколько раз перетянула края повязки и закрепила их неправильно.
Упругая постель в чертогах, которые для нас шестерых выделил Дайре, дабы мы могли привести себя в надлежащий вид и немного отдохнуть с дороги, была завалена вещами. Хотя на практике нас было тут всего пятеро — Сильтан потерялся где-то по пути, видимо, решив, что приключений с него хватит, — суматоха стояла такая, будто здесь поселился целый хирд. В основном суматоху эту, конечно же, создавали Мелихор и Кочевник: пока я занималась Солом, они дрались за моченые яблоки, которые Кочевник не ел, но из принципа не желал делиться. Только Тесея сидела на подоконнике смирно, болтая
— Тесея, будь добра, найди мне несколько заколок. Лучше тех, где камней поменьше да металл подобротнее. Они все должны лежать в мешке.
Тесея встрепенулась и послушно схватилась за узелок, отложив пряжу.
— Хм, почему же ты не заживаешь?..
Я опустила руки, недоуменно глядя на темное пятно, расползающееся по боку Соляриса под свежей повязкой. Такого с ним раньше не случалось. Даже рухнув с высоты Меловых гор там, в Лофорте, где мы оба впервые повстречали Красный туман, Солярис исцелился меньше чем за несколько часов, хотя переломов у него насчитывалось порядка тридцати. По сравнению с этим полосы на его боку — не более, чем царапины. К тому же, пускай драконью чешую были способны пробить только две вещи, — черное серебро, проклятое сейдом, или же когти и зубы другого дракона, — и то и другое всегда заживало одинаково быстро.
— Не знаю. От усталости, наверное, — проблеял Сол, спешно запахивая рубаху, чтобы я оставила его бок в покое. Островки перламутра, рассыпанные по его плечам, как веснушки, слегка мерцали в дневном свете, падающем из-за камвольных штор.
— А хотел еще в одиночку целую неделю через континент лететь! Тут тебя каждый день Сильтан подменял и то, на части вон уже разваливаешься. Знала бы, что так будет, вообще никуда бы не полетели, другое бы что-нибудь придумали, — проворчала я, растревожившись не на шутку. Уж если Солярис вслух признает свою немощь, то, должно быть, дело и впрямь плохо. — Тесея, ты нашла заколки? Тесея?..
Я обернулась на подоконник, где стоял узелок и лежала пряжа. Тесеи там, однако, не оказалось. Оставив сумку развязанной и полупустой, она стояла перед трюмо в широкой прямоугольной раме, и вместе с ее вороными косичками в зеркале отражалась кроличья маска из червонного золота.
— Тесея!
Она вздрогнула, словно только сейчас услышала, как я ее зову, и тут же сорвала с лица маску Кроличьей невесты, идеально прилегающую к ее щекам и лбу по всему овалу. Маска лежала в моем узелке все это время и не видела света, хранимая на самом дне для Совиного Принца, но никак не для людей. И хотя Тесея часто заглядывалась на мои заколки с турмалинами, — несколько из них я даже подарила ей, разжалобившись, — она никогда не трогала ни одну мою вещь без спроса. Но сейчас же держала маску в руках так, будто не хотела расставаться с ней — хищно, не просто крепко… И возвратила ее обратно в мешок с таким же угнетенным видом.
— И-извини… Н-на… Нашла!
Она засуетилась и спустя минуту протянула мне долгожданные заколки, которыми я могла закрепить повязку на животе Соляриса. Иначе ткань соскальзывала вниз на нечеловечески гладкой коже.
К тому моменту, как я помогла Солу переодеться, — сам он, копаясь в сундуке, чуть не вырядился в женское платье, перепутав его с рубахой, — Кочевник с Мелихор уже поделили еду и заключили перемирие, а Тесея закончила плести волчонка, пересев подальше от узелка с кроличьей маской. Солярис доел за ними то, что осталось на подносе, вымылся за ширмой в кадке и наконец-то вернул себе привычный вид. С уложенными на прямой пробор волосами, которые я насильно расчесала ему гребнем, и в блестящей одежке цвета традиционного для Дану пурпура, Солярис выглядел как принц, а не как зверь, когда вместе мы выдвинулись в тронный зал Дайре, оставив Кочевника, Мелихор и Тесею готовиться к дальнейшему путешествию.
Если снаружи замок Дану казался воплощением изящества, устремленным к небесам даже выше, чем замок Дейрдре, то внутри его архитектура напоминала обычное жилище высокородных господ — словом, было куда скромнее. В коридорах раскачивались люстры-хоросы с зелеными огнями без свечей, а вместо лестниц замок пронзали те самые лифты, один лязгающий звук которых едва не доводил меня до обморока. Помимо них и часов, замок оснастили и другими драконьими изобретениями, невиданными мною даже в Сердце: например, лира, играющая сама по себе, или странное железное дерево, по ветвям которого скакали кошки, коих в замке Дану было немерено. Судя по их лоснящейся шерсти и жировым складкам, они жили здесь вовсе не для охоты на крыс, а чтобы радовать собой гостей. Этакая часть интерьера, пушистая и мяукающая на витражные окна, когда за ними проносились крылатые тени.
Именно их обладатели помогли нам донести Соляриса до замка, когда он потерял сознание у ворот, истекая кровью. Его сородичи наводнили Луг и теперь составляли около половины от числа коренных жителей города. Некоторые драконы даже служили хускарлами и тоже носили пурпурные таблионы, хоть и обходились без мечей. Они же отворили перед нами двери в тронный зал, где не было никого, кроме Дайре, пары играющих под окнами кошек и его матери, напавшей на нас с Солярисом с неба.
— Мераксель, — позвал ее Дайре повелительным тоном, сидя на своем троне. Серебряная диадема почти терялась в его русых косах, как монета в поле пшеницы. — Мераксель… Мама.
Не дождавшись ответа, он многозначительно повернулся к ней, стоящей по правую его руку. Вечно юная ликом, но старая душой, Мераксель определенно напала на нас у границ Луга намеренно, а не случайно, как признала под давлением Дайре сквозь зубы:
— Смилуйтесь, драгоценная госпожа. Простите меня за столь скверный проступок. Все люди моего сына сейчас на войне, сражаются с Немайном во имя вашего рода и вашей власти, потому я временно заменяю их и караулю внутренние границы туата. Каждый дракон, прибывающий в Дану, обязан внести свое имя в перепись населения. Потому каждого из них я знаю лично. Увидев дракона-чужака, летящего с севера, а не с востока, где находится остров, я решила, что это может быть одичалый из Диких земель… Такие прецеденты редки, но случаются. Не разобравшись в ситуации, я атаковала, дабы защитить владения сына. Каюсь за свою недальновидность, госпожа.
Несмотря на долгие объяснения и открытое признание вины, голос Мераксель оставался бесцветным, и не было в ней не только раскаяния, но и даже мало-мальского уважения, поскольку она так ни разу и не посмотрела ни мне, ни Солярису в глаза. Даже не поклонилась, как велел этикет. Это можно было бы списать на ее неопытность и незнание людских традиций, не проживи Мераксель в Дану более двадцати лет.
Неужто я настолько впала в ее немилость тем, что сорвала план Сенджу и не позволила сжечь весь людской мир дотла? А ведь это именно я простила ей ее коварство и распорядилась сохранить трон за Дайре, младшим из ярлового рода, вдобавок еще и незаконорожденным.
— Я также прошу прощения от имени своего туата, драгоценная госпожа. Отрадно видеть, что вы не пострадали, — произнес Дайре сухо, косясь на мать с недовольством, но без того жестокого укора, который она заслуживала. — Клянусь четырьмя богами, подобное произошло в первый и последний раз. Мераксель уже сняла с себя полномочия по защите границ. Отныне она мой сенешаль. При дворе ее неумение управлять душевными порывами не так опасно, как в небе, — добавил он, хотя наказывал ее скорее для наглядности, дабы этим не занялась я. — Каждый должен находиться на своем месте и не забывать о нем, верно я говорю, матушка? — «Матушка» опустила взгляд, выражая смирение, в которое не верилось точно так же, как и в то, что она действительно вцепилась в Соляриса ненароком. Однако бессмысленно было бы требовать от нее чего-то большего. Понимая это, Дайре продолжил со вздохом: — Итак… Если конфликт можно считать улаженным, позвольте мне посвятить вас в курс дела относительно нашего текущего военного положения, драгоценная госпожа. Как мы и договаривались, ярлскона Ясу успешно удерживает Немайн с юга, в то время как с востока мои хирды…