Кристина Орбакайте. Триумф и драма
Шрифт:
Кстати, ответив на вопросы журналистов, Орбакайте и ее команда отправились утрясать этот «партийный вопрос»: они зашли в кабинет главы исполкома «Единой России» Андрея Воробьева. Напомним, что именно эта партия верховодит в Думе, держа в ней численное большинство. Так что от переговоров с ней многое зависело. Орбакайте пробыла у «единороссов» больше часа.
Несмотря на то что Пугачева в тот момент была за тысячи километров от Москвы (в Ереване), мысленно она, конечно же, была с дочерью. Об этом можно судить по ее словам, которые она произнесла со сцены во время одного из своих выступлений перед
«У меня сердце разрывается! Все вы знаете, что сейчас у меня происходит в жизни. Но я – сильная женщина. Справлюсь! И не в таких ситуациях бывали! Если будет надо, я и до президента дойду! Вы же меня знаете! Я своих в обиду не даю!..»
Отметим, что публика весьма горячо откликнулась на беды Примадонны. И многие люди стали приносить ей за кулисы разного рода иконы, талисманы и обереги. Но Пугачева это дело быстро пресекла. Она тактично отказалась от подарков, заявив при этом: «Я сама со всем разберусь! Не надо мне ничего, никаких иконок и талисманов! Это точно не поможет! Сама справлюсь». Во всяком случае, так эту ситуацию описывал журналист К. Семенов в журнале «Тайны звезд».
После визита в Госдуму Орбакайте все ждали, чем же ответит Байсаров. Но он опять повел себя на удивление спокойно – дал лишь короткий комментарий, но весьма недвусмысленный: «Странно рассуждать о российских законах при таком рвении на Запад».
7 октября в Тверском суде Москвы были продолжены слушания по иску Орбакайте к Байсарову. Отметим, что накануне его в «Комсомольской правде» было опубликовано заявление адвоката Орбакайте, в котором явственно слышались угрозы по адресу противной стороны. Цитирую:
«Мы будем настаивать на подписании мирового соглашения. Если другая сторона примет позицию – мол, ничего подписывать не станем, мы будем настаивать на подписании такого соглашения попунктно. Грубо говоря, мировое соглашение состоит из 15 пунктов, а мы предлагаем представителям Байсарова исключить те, с которыми они не согласны, и подписать соглашение. Если и это не пройдет, будет понятно, что у той стороны вообще нет намерений что-либо подписывать. К слову, при подготовке к судебному заседанию в нашем распоряжении оказались документы, согласно которым, если мы представим их суду, другого решения, кроме как вернуть ребенка матери Кристине Орбакайте, суд вынести не сможет. Так что в суде мы будем делать сенсационные заявления…»
На эти слова адвокат Байсарова Александр Добровинский отреагировал следующим образом:
«Я не знаю, о какой сенсации они говорят. Возможно, это бравада. Кристина плохо разбирается в бизнесе. Ну что она может сказать по поводу Байсарова? Что Руслан кому-то давал взятку? Это смешно!..»
Не станем спорить с выводом адвоката относительно осведомленности Орбакайте в вопросах бизнеса. Тем более что сама певица неоднократно заявляла, что она в этом плане – профан. Однако кто сказал, что компромат на Байсарова – это дело ее рук? Орбакайте должна была его только озвучить, а сам компромат мог быть подарком Пугачевой от ее заступников в верхах либо от конкретных недоброжелателей Байсарова (а таковые в бизнес-кругах имеются).
Между тем никаких сенсационных разоблачений на новых судебных слушаниях не последовало. Почему? Дело в том, что судебное заседание длилось всего лишь полчаса и было остановлено по просьбе Орбакайте. Она попросила суд пойти ей навстречу и перенести слушания на 27 октября, поскольку хочет сменить адвоката – Татьяну Акимцеву. Журналисты потом долго гадали, почему она это сделала. Версии высказывались разные: от – «Акимцева не справилась с возложенными на нее обязанностями» до – «Акимцева параллельно занялась делом о взломе электронного почтового ящика Филиппа Киркорова и не смогла совместить два дела сразу». Короче, суд пошел навстречу Орбакайте.
В кулуарах тут же возник слух, что между компроматом, который был на руках у Орбакайте, и переносом дела имеется тесная связь. Дескать, Байсаров подал Орбакайте сигнал, что готов пойти на определенные уступки, если та придержит компромат. Певица этот сигнал приняла. Но это, повторимся, всего лишь слух.
А вот как прокомментировал перенос дела Александр Добровинский:
«Сторона Орбакайте в очередной раз подала иски. Опять муссировалась тема, где живет Байсаров, сколько зарабатывает, какие у него отношения с бывшими женами – платит ли он им алименты… Все это бред. Непредметный разговор. Эти иски отклонили. Мы не против переноса слушаний на 27 октября. Кстати, 20 октября Верховный суд Чечни рассмотрит жалобу защиты Орбакайте на решение Грозненского суда. Эта инстанция определила место жительства Дени – вместе с отцом…»
А вот что сказала по выходе из зала суда Орбакайте:
«Я не против того, чтобы ребенок жил с отцом, если ему так хорошо. Пусть не ходит в школу, а ходит в магазин за игрушками… Но я не готова поставить подпись «отказ от ребенка», не готова отказаться от права материнства…
Сегодня 11-летнего мальчика, который в силу возраста внушаем и податлив, задаривают подарками и фактически покупают его. Он во власти отца и няни. Мне жаль, что то светлое и хорошее, что я закладывала в его душу все 11 лет, начинает рушиться. Словно ниточки обрываются… Зачем Руслан пошел на это, мне непонятно. Я всегда старалась сделать так, чтобы ребенок любил отца. Неужели в этом моя ошибка?..»
Согласитесь, в этих словах слышится настоящий крик души матери, которая фактически теряет своего сына. И это не актерская поза, это настоящая человеческая драма. Ведь даже если суд заставит Байсарова вернуть мальчика матери, травма, которую нанесли ему произошедшие события, вряд ли когда-нибудь забудется. А это значит, что он уже никогда не будет тем «солнечным мальчиком», которого Орбакайте знала предыдущие 11 лет. Того, про которого она совсем недавно пела: «Губки бантиком, бровки домиком, похож на маленького сонного гномика»…
Между тем на съемочной площадке фильма «Любовь-морковь-3» Орбакайте продолжает играть роль вполне благополучной и счастливой матери. 9 октября в Новинском пассаже на Садовом снимались сцены, где героиня Орбакайте вместе с дочерью совершают шопинг: мать, переселившаяся в тело дочери, делает это с подругами последней, а дочь (она же теперь мама) – с подругами матери. За съемками внимательно следил муж Орбакайте Михаил Земцов, который специально прилетел из Америки, чтобы поддержать супругу.