Кристина
Шрифт:
— Полагаю, ты ждешь, чтобы я тебя начал уговаривать?
— Я жду, чтобы ты оставил меня в покое.
— Хм… Ну, хорошо… Сделаю скидку на твою неопытность в общении с мужчинами.
Дверца автомобиля вдруг открылась. Матвей вышел на тротуар и остановился прямо перед девушкой, которая сидела, отвернувшись от него в сторону. Ему очень хотелось скрутить ее, отнести в машину или лучше домой, и там продолжить начатое развлечение, но сейчас она снова показалась ему слишком юной, испуганной и нежной, чтобы поступать с ней как с какой-то падшей девкой, поэтому он воздержался от грубостей и присел рядом с ней
— Дай знать, когда отойдешь, — по-прежнему насмешливо предложил он и уселся поудобнее, откинувшись на ограду спиной.
Кристина не знала, что на это ответить. Ей вдруг стало холодно. Ночной ветер пробирался в каждую щель ее одежды и вызывал дрожь в разгоряченном теле. Трусики насквозь были мокрыми, и то, что в таком состоянии, да еще в короткой юбке, приходилось сидеть на холодном камне, не на шутку ее волновало. Близость Матвея, красивого и возмутительно спокойного, не давала ей возможности сосредоточиться на решении стоящих перед ней задач. Она понятия не имела, как ей среди ночи одной найти гостиницу без телефона, хотя и пользоваться услугами этих двух наглых братьев она тоже не горела желанием. Не дай бог стать чем-то им обязанной! Тем не менее, на данный момент другого выхода она не видела.
— Далеко отсюда до ближайшей гостиницы?
— Нет. Но, боюсь, во время белых ночей все гостиницы переполнены, особенно те, что в центре, так что нам придется потратить какое-то время на поиски.
— Ты… Мог бы кое-что мне обещать? — робко поинтересовалась Кристина, желая хотя бы обещанием как-то себя обезопасить от этого типа.
— С какой это стати? Впрочем, если ты насчет того, чтобы я тебя вдруг не изнасиловал, так я не насилую девушек. Только соблазняю.
— Тогда не соблазняй меня! — как можно более жестко отчеканила Кристина и решительно встала.
— Так не поддавайся соблазну, — мягко улыбнулся он в темноте, сладко потягиваясь и медленно вставая. Их глаза снова на секунду встретились, но Кристина тут же отвернулась и пошла к машине, оставив багажную сумку на асфальте. Матвей беспрекословно поднял ее и донес до багажника.
Прошло около двух часов, пока они колесили по пустым ночным дорогам в поисках свободного номера. Матвей болтал о всяких пустяках, как ни в чем не бывало, тем самым немного разрядив напряжение Кристины. Пару раз она даже рассмеялась над его шутками, и он подумал, что смех у нее восхитительный — звонкий, высокий и искренний. Девочка была завораживающе соблазнительной — какой-то неземной, не испорченной, воспитанной, нежной и изысканной, не говоря уже о красоте и обаянии. Тем слаще от осознания этих ее черт становились для него воспоминания об откровенных экспериментах с ней. К счастью, она ко всему прочему еще была совершенно неопытна. Совратить ее не стоило бы никакого труда. Разве что приятнее было немного поиграть с ней для начала, прежде чем спровоцировать ее саму броситься к нему на шею. Этим своим мыслям он с наслаждением улыбнулся, и когда ему якобы потребовалась столетней давности карта из бардачка, потому что у него якобы тоже, как на зло, сел телефон, он намеренно искал ее слишком долго, при этом как бы невольно касаясь рукой ее коленей.
Когда они наконец-то нашли свободный номер в очень приличной гостинице, правда, находящейся далеко от центра, он настоял на
— Давай помогу отнести сумку в номер, — беспристрастно бросил он, когда оформление на ресепшен было окончено. Кристина молча кивнула. Когда они поднимались на лифте, девушка старалась изо всех сил не вспоминать о его поцелуях, хотя у нее это плохо выходило. И все же ей удалось держаться холодно и отстраненно.
Когда они нашли ее номер, Кристина дрожащей рукой повернула ключ и открыла дверь, пропуская вперед Матвея с сумкой.
— Спасибо, — робко вымолвила она, настороженно наблюдая, как он прошелся по комнате, с любопытством заглянув в ванную. Затем он перевел взгляд на нее, в очередной раз исследуя всю ее фигуру. Она стояла, обхватив себя руками, опустив глаза и кусая нижнюю губку.
— Спасибо? И это вся твоя благодарность? — жестко усмехнулся Матвей и медленно к ней приблизился. Он бесцеремонно приподнял ее личико за подбородок, и она машинально выставила вперед руки, чтобы его оттолкнуть, одновременно пытаясь отступить назад. Матвей тут же поймал ее одной рукой за талию, одной за шею и притянул к себе. Она хоть и упиралась ему в грудь, все же это жалкое сопротивление и сопротивлением-то назвать было нельзя. Оно скорее свидетельствовало о нерешительности, чем о нежелании его близости.
— Ты же обещал не трогать меня, — слабо прошептала она, потеряв голос от волнения.
— Я ничего тебе не обещал. Я только сказал, что не насилую девушек, а соблазняю. — Его губы влажно тронули ее растерянно приоткрытый ротик. По ее коже пробежали мурашки, а руки и ноги вдруг стали как ватные. — Мне даже любопытно, ты правда такая наивная, что не знаешь, как опасно приглашать мужчину к себе в номер, или ты просто притворяешься святой невинностью, потому что хочешь продолжить то, что мы уже начали…
Его горячее дыхание обжигало ее губы, и увернуться от его склонившегося лица было просто невозможно, потому что он придерживал ее голову рукой.
— Я… я не думала, что ты… Прошу, пусти меня! — горячо зашептала вдруг она, чувствуя, как другая его рука сжала ее попку и скользнула между ягодицами под юбкой, пробираясь к ее пылающей от возбуждения промежности. Он нащупал край трусиков, приспустил их вниз и стал нежно ласкать гладкую кожу ее упругой попки. Девушка пыталась вырваться и извивалась в его объятьях, но это только больше его заводило.
— Матвей, не надо…. — слабо хныкала она, практически не сопротивляясь, когда он стал покрывать поцелуями ее шейку и губами теребить мочки ее ушек. — Ты же обещал… Я не хочу! Я не могу так! Это неправильно!
Но ее ропот затих под жадным глубоким поцелуем. Он наслаждался ее тихими тоненькими стонами, робкими движениями ее горячего язычка и слабыми прикосновениями ее пальчиков к его шее и волосам. Когда он ее наконец выпустил, она отскочила в сторону, словно ошпаренная, задыхаясь и вся трепеща.