Шрифт:
Яна Вишневская
Кристофер Марло, частный детектив
Я - Кристофер Марло. Я тот человек, которого убили сегодня ночью в мотеле "Приют влюбленных".
Мне было 19, когда я поступил в Миддлбери-колледж в Новой Англии для изучения славистики. Я писал работу по драматургии Пушкина и подавал прочие надежды, а именно запоминал страницу текста любой сложности после одного прочтения, определял намерения мыши, скребущейся в темноте подвала, и умел разгадывать сны. Студенческая труппа с удовольствием поставила мою пьесу, смонтированную из нескольких шекспировских, - английские стихи не входят в учебный план студентов-славистов.
Профессор Уолси,
Но пришло время - я как раз готовился стать выпускником, когда мой наставник не смог получить инструкций ни у Пушкина, ни у Солженицына.
Вместе с падением Советов упал спрос на его продукцию - или это была корректная форма уведомить Фрэнка о старости. Китайский Кулинарный Секрет, Протестантская Лига, Теннисный Клуб "Красный Медведь", тысячи дерзких планов захвата Вселенной - зашифрованные вывески над маленькими секретными дверцами в моей голове полыхнули в последний раз и погасли навсегда. Я послал Фрэнка к черту, вернулся в Нью-Йорк, снял контору в даунтауне и стал использовать полученные навыки в собственных интересах. Вселенная могла обойтись и без нашей с Фрэнком демократии.
Частный сыск. Просроченный значок помощника шерифа одного из северных графств, никогда не заряженный кольт тридцать восьмого калибра и 6 футов 4 дюйма разнообразных мужских достоинств позволили моим делам идти все лучше и лучше. Пушеры, проститутки, швейцары многоквартирных домов, все те, кому плевать на полицию, здороваясь со мной, улыбались. За пять лет я расторг пятнадцать браков, сохранил два, вернул с помойки нескольких сбежавших котов и купил билет на автобус до Сан-Франциско одному сбежавшему подростку. Я был хорошим детективом и не пытался больше писать пьесы в стихах. Я стал бы отличным детективом, если бы отсутствие внешних врагов не заставило управление искать внутренних.
Примерно раз в месяц незаметный для нетренированного глаза беспорядок на туалетной полочке в ванной комнате напоминал мне о днях безмятежной юности. Так мы и жили с Фрэнком все эти годы, пока он не позвонил мне сам.
До конца месяца я должен был помочь небольшой страховой компании, не имеющей штатного детектива, не выплачивать их небольшие деньги вдове задохнувшегося в собственной машине коммивояжера. Видите, сколько не.
Проделав десяток миль к югу, я заметил ее красный спортивный автомобиль, припаркованый у одного из коттеджей, еще до того, как свернул на указателе. Кажется, она не собиралась пересекать мексиканскую границу. Указатель проворковал: "Приют влюбленных". Прекрасное место, чтобы спрятаться от страховых агентов. Не очень сложная работа.
Фрэнк заметил ее машину немного раньше меня. Он показался на крыльце конторы управляющего, когда я хлопнул дверцей. Солнечный свет упал на его лицо. Он постарел неправдоподобно, так менять лица может только профессиональный грим.
"Ты - мое детище, я отдал тебе все силы, всю жизнь", - я знал, что Фрэнк хочет сказать мне.
Вдову я нашел в баре, она улыбалась толстому пуэрториканцу,
Я заказал два виски и много льда. За тебя, Фрэнки, моя первая любовь!
– Ты ведь не хочешь сказать, что нанимаешь меня? Обратись в полицию.
– И что я скажу им? Что меня преследуют кошмары? Меня задержат как социально опасного.
Это была уже третья порция. Не очень трезвые мужчины, пересказывающие друг другу свои сны, обычно не вызывают симпатии у барменов. Мы вышли на веранду. Солнце и не думало щадить нас. Но вряд ли мне показалось, что за опущенным стеклом фургона у крайнего коттеджа блеснули стекла оптического прибора. Кажется, я запросил у страховой кампании меньше, чем следовало.
Сон, сны в летнюю ночь, сны о том о сем, смерть после жизни, подобный смерти, встанет над врагами сон-нетопырь с свинцовыми ногами, Фрэнк начал издалека.
– Сон как оружие массового поражения - вот мой последний проект. За редким исключением, люди забывают свои сны. И сами не знают, как безотчетно действуют по сценариям, навеянным снами. В молодости я до смерти влюбился в неизвестно чей портрет, оставшийся в нашей гостиной от прежних жильцов, - так изображенная на нем женщина была ласкова со мной во сне. В течение полугода я воображал, что эта прекрасная Елена сойдет ко мне, когда убедится в моей верности. Если бы ты почитал мои последние отчеты в управление, то увидел бы, сколько боли можно уместить между сухими официальными строчками. Ведь ты - мое детище, я отдал тебе почти все силы, всю жизнь. Но более подходящего героя для наших опытов быть не могло.
Ты бы сочинил специальные сны для всего мира, а я бы подсказал, для кого - в первую очередь. Мы заставили бы смотреть сны даже слепых, тех, кто давно умер или еще не родился. И все они должны были верить нам так же, как я соседской булочнице, позировавшей для предыдущего жильца, а ведь он даже не забрал своего шедевра с гвоздя в гостиной при переезде.
Но ты сбежал, а я стал посмешищем.
Ты представляешь себе Бог знает какой год, середину мая, Дептфорд - городок в нескольких милях от Лондона? Так вот, он напоминал популярный морской курорт из-за напуганных чумой лондонцев. Всем было уже наплевать, с кем ты ешь за одним столом, а потому бывший студент Кембриджа в компании карточного шулера, вора и штатного правительственного провокатора не выглядел подозрительно. Я все продумал, я отправил их в трактир и поселил в одном номере, я сунул нож за пазуху одному и заставил остальных мучиться похмельем. Драка из-за денег была единственным выходом для опального литератора. Член католического подполья или атеистического кружка, он раздражал правительство, а правительство не хотело себя связывать официальным процессом. Дело поручили мне. Я не мог бы сказать, что он знал государственные тайны, что он распустил язык, или что его стихи обещают слишком много. Просто так все удачно сложилось - карты, женщины, вино, новые религиозные веянья и военные разработки.
"Вышеупомянутым кинжалом названному Кристоферу была нанесена смертельная рана под правым глазом глубиной 2 дюйма и шириной 1 дюйм; от смертельной раны вышеназванный Кристофер Марло тогда же и на том же месте умер". Все шло отлично, пока я не перечитал протокол осмотра места происшествия и не понял, что от таких ран не умирают, что покойный по описанию скорее похож на заезжего моряка. И зачем эта компания целый день накануне драки прогуливалась по саду, примыкавшему к трактиру, будто убеждая в чем-то публику?