Кристофер Робин
Шрифт:
– И это правильно! Я тоже. Вот почему в эти выходные я тоже буду работать. Свистать всех наверх и всё такое. – Он снова открыл папку, вынул из неё лист бумаги и протянул его Кристоферу. – Здесь фамилии тех, кто будет сброшен в море, если ты – то есть мы – ничего не придумаем. Удачи!
И с этими словами он открыл дверь и покинул кабинет Кристофера.
Кристофер не шелохнулся и так и стоял, сжимая в руках листок.
Что же ему делать?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Кристофер никак не решался выйти из кабинета. Казалось, бумага Джайлса жгла ему руку. Как он может просто взять и «сбросить в море»
Эти люди не были для него числами на бумаге. С этими мужчинами и женщинами он каждый день работал бок о бок. Когда Кристофер только начинал свой путь в компании, он сделал всё возможное, чтобы ни с кем излишне не сближаться.
Но время шло, и Кристофер немного расслабился. Следовало отдать ему должное, он сумел достичь высокого уровня профессионализма – тем не менее он не мог не знать про их семьи, про их горести и радости, провалы и свершения. По сути, все эти люди стали его семьёй.
Кристофер перевёл взгляд на группу руководителей. В первую очередь на них. Пока он не изучил фамилии, перечисленные в списке Джайлса, и допускал мысль, что там могут оказаться некоторые из них. В конце концов, оно и понятно: старшие руководители работают в компании дольше всех, они наиболее опытны и квалифицированы. И, разумеется, у них самые высокие оклады. А что, если Джайлс не пошутил насчёт снижения расходов на двадцать процентов?
Откровенно говоря, не было нужды называться специалистом по эффективности, чтобы сделать вывод: самые высокооплачиваемые работники будут одними из первых в списке на выбывание.
Кристофер вздохнул. Он не мог вечно стоять у выхода из кабинета, пытаясь отсрочить неизбежное, какой бы заманчивой ни казалась эта перспектива. А по озабоченным лицам сотрудников было нетрудно догадаться, что они, вероятно, прекрасно поняли, что произошло.
Взяв себя в руки, Кристофер вышел из кабинета.
– Я полагаю, вы всё слышали? – обратился он ко всем присутствующим.
По кабинету прокатилась волна глухого гула.
Кристофер сдержал улыбку, услышав дружное «Нет!» и «Что вы!». Это было даже мило: насколько непрофессионально они себя повели и насколько, по их мнению, ловко увильнули от признания.
Он нахмурился.
– Что ж, может, самую малость... – наконец признался Баттерворт, прежде чем они успели обрушить на Кристофера свои догадки. По их мнению, Джайлс и Кристофер вели беседу об «акцентах» и заказе «пирожных».
Не будь ситуация столь тяжёлой, Кристофер рассмеялся бы над такой нелепой интерпретацией их серьёзного разговора. Вместо этого он мягко улыбнулся.
Он рассказал им, что «акценты» – это двадцать процентов, на которые им кровь из носа необходимо уменьшить издержки; а «пирожные», закупками которых он якобы занимался, оказались не чем иным, как его «невозможно», когда Джайлс сообщил ему о сокращении штата.
Они побледнели от услышанного, а Кристофер продолжил вводить их в курс дела.
– Если у кого-то из вас будут предложения по урезанию издержек, приносите их мне до завтрашнего дня, – сказал он, подводя итог. – За выходные я со всем ознакомлюсь и что-нибудь придумаю.
– Мы сделаем всё возможное, сэр! – сказал Хастингс за всю команду, стараясь, как и всегда, не терять оптимизма.
– Спасибо, – от чистого сердца поблагодарил Кристофер. – Я в вас не сомневаюсь. Но помните, что нам повезло.
Затем, в последний раз окинув взглядом своих подопечных, он ушёл обратно к себе в кабинет, захлопнул дверь и поплотнее задвинул шторки. Он не хотел, чтобы кто-то видел, как он садится за стол и в отчаянии обхватывает руками голову.
Только что он поставил своей команде самый ультимативный из всех ультиматумов. Найдите способ сделать невозможное, а не то лишитесь работа. За всю свою взрослую жизнь он ещё никогда не чувствовал себя таким ужасным человеком.
А потом он вспомнил про то, что ему придётся отменить поездку за город.
«Чёрт возьми», – подумал он, издав громкий стон. Вот теперь он точно чувствовал себя самым ужасным на планете человеком.
* * *
На Лондон опускалась ночь. Зажглись фонари, и на мощёные улицы полилось туманное молоко тусклого света.
В департаменте эффективности «Саквояжей Уинслоу» работа шла полным ходом.
Кристофер и его команда трудились весь остаток дня. Им давно было пора разойтись по домам, где их ждали семьи и тёплый ужин. Но вместо этого все они сгорбились и склонили головы над своими столами. Напротив каждого возвышалась куча бумаг. Все мыслимые поверхности были исписаны расчётами, что-то было перечёркнуто, а что-то – наоборот, обведено. Однако никто из них так и не нашёл решения проблемы.
Услышав неожиданный грохот, Кристофер выглянул из кабинета и посмотрел на всех собравшихся в тесном помещении сотрудников. Баттерворт уснул, а его голова плюхнулась прямо на кипу бумаг.
Кристофер вышел из кабинета. Он положил руку на плечо Баттерворта и осторожно потряс его.
– Пора домой, – сказал он. – Оставьте свои предложения у себя столах. Позднее я соберу их.
Кто-то попытался сопротивляться, но попытки были вялыми, и когда Кристофер во второй раз приказал им отправляться домой, все с радостью собрали вещи и направились к лифтам. Проводив их взглядом, Кристофер собрал предложения, которые они оставили, и пошёл обратно в свой кабинет. На сегодня их рабочий день закончился, но Кристофер взглянул на часы и решил – можно поработать ещё несколько часов, прежде чем отправляться домой. К тому времени Эвелин и Мадлен уже, скорее всего, будут спать.
* * *
Кристофер Робин сидел в кабинете до тех пор, пока лежащие перед ним бумаги не стали расплываться перед глазами, образуя некое произведение абстрактного искусства. Он держался из последних сил, и только когда у него самого от усталости голова чуть не упала на стол, решил отправиться домой. Кристофер собрал свои бумаги, сложил их в портфель и потуже его закрыл. Только рассыпать их по дороге домой ему и не хватало.
Дом. Это слово звучало одновременно и чудесно, и страшно. Больше всего па свете он сейчас хотел переступить порог своего дома, повесить пальто и шляпу, а затем упасть в ближайшее кресло и хотя бы пару часиков сладко поспать. Но в то же самое время его страшило то, что утром он проснётся и ему придётся признаться жене и дочери, что он не сможет провести с ними эти выходные – снова!