Кривая сосна на желтом обрыве
Шрифт:
Договорились в долгий ящик не откладывать, и на другое утро дед в мастерской из-под очков рассматривал визитеров. Из моих прежних приятелей в подвал мало кто заглядывал, и то лишь чтобы меня разыскать. А тут нате вам, помоганцы нарисовались. Правда, помочь мало чем могли. Только размечали размеры, наводили окончательную шлифовку шкуркой да вязали шнуры на нунчаку. Основную работу делал я, - у меня ж токарный стаж чуть не с пеленки, а дед бдил, чтоб кто-нибудь не нарушил технику безопасности. С этим у него строго.
К идее Петровича дед отнесся в целом
– Васю научим, и ручки на место перевернем. Вот насчет барышни и станка я не уверен, что у них роман получится.
Аминатка покивала. Было видно, что она всей этой вращающейся техники побаивается.
– Ладно, девка, не журись!
– дед потрепал девчонку поверх платочка.
– Мало ли наук на свете! А вот ты, Василий, чему можешь научить?
Васька потер нос.
– Не знаю, - сказал он.
– Я балбес. Вот что я умею хорошо, так это только майки складывать.
– Удивил, - фыркнула Аминатка.
– У нас после большой стирки их чуть не сто штук складывать приходится.
– Ты так не умеешь, - поддразнил азиат.
– Я за полсекунды ее упаковываю. У нас не сто, а бывает, пару тысяч отец привозит, на продажу. Берет неупакованными, так дешевле. Ну а дальше мы сами.
Посмеялись и решили, что уметь складывать майки тоже надо. Особенно если их сто штук после стирки. Кстати, насчет ста штук Аминат и не шутила даже. Сосчитайте семейство Садоевых, прикиньте у каждого хоть по пять маек - сколько выйдет?
В общем, возились мы с деревом целый день, с перерывом на обед. Обедали у нас, и мама на Аминат косилась ревниво - сто пудов, думала, что я женихаться решил. Слава богу, хоть не ляпнула ничего.
Дубовой колоды хватило, как я и прикидывал, на четыре полных комплекта. Глаз у меня на такие вещи давно пристрелянный. Два дополнительных лишними точно не были. Один я оставил дожидаться Надюшку. Снаряжение у нее было полное, но не такого качества. Где она в магазине выдержанный дуб найдет? А еще один пусть полежит, мало ли что и кому.
Прямо от нас побежали на тренировку. А по дороге Ваське пришла в голову мысль:
– Аминат, а ты нас чему учить будешь? Плов-шашлык готовить, да?
Та посмотрела на него уничижительно.
– Плов-шашлык вообще-то тоже надо уметь, - заявила она. Шашлык у нас вообще мужским делом считается. А тебе, балбес, мама супа не нальет, ты с голоду вымрешь!
Я посмеивался и думал, чему б такому научиться у Аминатки, чего я сам бы не умел. С голоду я уж точно не вымру, на своей кухне по крайней мере.
– Давайте я вас, мальчики, верхом ездить научу!
Васька аж встал, как тот конь на бегу.
– А ты что, умеешь?
Но тут уж я не удивлялся. Садоевы управлялись с овцами в основном сами, на выпасе были задействованы все. Ребятишки тоже, когда не были заняты в школе: на выходных и на каникулах. Отбивалась каждому отара голов в пятьсот, седлалась одна из лошадей, которых четыре было на хуторе, придавалась в усиление собака, страшила лохматая с теленка ростом, - и в путь! Все старше десяти лет, девчонки и мальчишки одинаково. Не бедно жили Садоевы. Но впахивали все как папы Карлы, и лодырей там не водилось. Только Васька об этом не знал.
– Умеет, Вася! Она и не то еще умеет. Она, например, умеет из винтовки стрелять. И нас с тобой научит. Это тебе не майки складывать!
Учиться майки складывать мы решили на другой день. Васька сказал, что на это много времени не нужно. Поэтому за час до тренировки закинул Муса сестренку к залу, у которого уже ждал Васька, а дальше за десять минут добрались до небольшого дома с палисадником, где проживало все вьетнамское семейство.
Сам дом был невелик, но кирпичный амбар рядом - очень внушительный. Там размещался склад товара. Я уже говорил, что у Васькиного папаши было три палатки с дешевыми тряпками на городском рынке. В склад мы и пошли. Там посередине, между стеллажей с тюками стоял стол, на нем уже лежал мешок с майками.
Вообще, прикольно оказалось. Кладется майка на стол. Потом прихватывается двумя пальцами, строго в определенных местах. И сама ложится как надо, аккуратным пакетиком. На всю операцию секунда, не больше. Только правильно взяться, за нужные точки. Раз - и все!
Аминатка пищала:
– Ой, я маму обязательно научу!
В это время дверь склада открылась.
– Бао?
Я не понял и обернулся. Я к двери спиной сидел. Но, конечно, сразу догадался, что это Васькина мама.
– Бао, ну почему ты гостей тут держишь? Шли бы в дом.
Васька что-то по-своему затараторил... стоп! Как это она его?
В дом она нас все-таки зазвала, угостить какими-то странными, но очень вкусными печеньями, из рисовой муки. С зеленым, совершенно бесподобным чаем. Бутончик зеленый укладывается на дно чашки, заливается кипятком. Из бутона на глазах распускается цветок вроде чертополоха. И запах - обалдеть! Пока Аминатка выспрашивала рецепты, я по ходу дела выяснял, как там на самом деле кого зовут.
Васька оказался не что попало, а собственной персоной Нгуен Мин Бао. Нгуен - фамилия, Бао - имя, Мин - второе имя. Такая вот система. Брата Димку звали на самом деле Нгуен Мин Хань. Папаша, всему Каменску известный как Миша, оказался Нгуен Мин Зунг. Каждое имя со своим значением. Бао - защитник. Хань означает лето. Зунг не как-нибудь тебе, а храбрый.
А мама тетя Лина оказалась не Нгуен, а Нго - у замужних вьетнамок остаются девичьи фамилии. Нго Динь Линь. Забавно так, словно колокольчики звенят. Означает Линь - весна, и рыба линь тут совсем ни при чем. Правда, Васька попросил нас при народе его вьетнамским именем не звать. Дразнить будут: бао, мяо, Васька кот или еще что похуже. Он этого наелся еще малолеткой.
Сразу бросалось в глаза, что гостям сына в доме рады. Наверно, как я догадался, не часто бывали в доме друзья. Больше норовили обидеть. Так до конца семейство и не стало своим в городе, где прожили больше десяти лет.