Кривая сосна на желтом обрыве
Шрифт:
Даже про мой фингал не съязвил, чего я боялся.
Нам всем пришлось обзавестись защитным снаряжением: щитки на ноги и на руки, бандажи, капы, шлемы. Я потряс свои премиальные фонды, Ваха, наверно, жизни лишил до срока пару-другую баранов. У Васьки со средствами было хуже, но, в общем, постепенно и он приобрел всю экипировку.
Нас в ускоренном темпе учили драться. Не бояться бить и не трусить перед чужим ударом. Технике и тактике боя. Умению подмечать и реагировать. Не замечать усталости и боли. Правда, боль тоже можно не чувствовать. Если в раж войдешь. Она тогда не воспринимается
Сизые мы все ходили. Защита защитой, а по телу попадало хорошо. Особенно когда за дело брался Ваня.
– Если ты слабо ударил партнера по спаррингу, - говорил он, - значит, ты его не уважаешь. Значит, ты считаешь, что он не может выдержать сильный удар. Серега, я тебя уважаю!
Ну, уважал, относительно. Силу-то он соразмерял, Ваня доску-семидесятку пробивал что с правой, что с левой. Он удар дозировал с точностью до миллиметра. Так, чтоб уже мутило, но еще не падал. Ваську он тоже уважал. И Аминатку. Если Петрович еще мог ей какую-нибудь поблажку устроить, то Ваня скидок не делал. Веса в тебе пятьдесят кило - ну и получай на свои пятьдесят кило. Ими блокируйся, ими и бей. Или умри. Не умирала, держалась как стойкий оловянный солдатик. Я ей рассказал, за что Петрович Надюшку ценит и почему она редкий случай. Ее заело: отец-то велел быть не хуже. Вот и старалась.
В Ваське тоже было пятьдесят кило. Субтильный такой, по сложению - фунт бзники, горсть пшена, говорила бабуля Тоня. Но тоже упертый.
Я тогда весил шестьдесят пять. Ну, мне и прилетало крепче остальных. Единственное, чего я не мог делать наравне с остальными - физуху. Ловил момент, когда приходилось делать перерыв на рафинадку.
В школе мы по-прежнему держались вместе. Смотрели по сторонам. Ожидали провокации ежеминутно.
Ничего не происходило примерно месяц. Может, чуть побольше.
А потом Лилька с тремя подружаками подкараулила Аминат в том месте, куда мы ее сопровождать не могли: в девчоночьем туалете.
Ну, что сказать... Она порвала их на британский флаг. На сто лимонных долек. Как Тузик грелку. Всех четверых. Эти - после Ваниного уважения-то? Только косынку, сброшенную на пол в первую секунду стычки и затоптанную, не стала одевать. Досидела до конца уроков непокрытая, с непривычки поминутно трогая волосы руками. А Лилька на уроке не появилась. Личиком об стенку - не фунт изюма.
Петрович вздохнул спокойно и предложил вернуться в прежний режим тренировок. С уклоном в спорт.
– Если увлекаться этим, потом не сможешь выступить на соревнованиях. Там же надо себя жестоко ограничивать. Нет ударов на пронос, травмирующих, вообще эффективных. Дисквалифицируют на раз.
Я подумал. Фига ли мне в тех соревнованиях? Меня туда по состоянию здоровья не возьмут.
Васька сказал:
– Ну и за какую сборную я выступать буду?
Аминат вообще рукой махнула:
– Будет вам, Вячеслав Петрович! Боец спортсмена всегда побьет, а вот наоборот - не выйдет!
В группе одного набора с нами давно мы уже всех опередили. И, чтобы не расслабляться, решили в следующие экзамены сдавать на два пояса сразу.
А за неделю до новогодних праздников хорошо обкатанная каменюка весом в полкило угодила на макушку Вади Цвеленева, курившего в компании на асфальтированной спортплощадке за школой. И меховая шапка не помогла - контузия была будь здоров.
Тетя Нина ругалась матом. Она замечательно ругается матом. Дед, и то признавался, что заимствует у нее некоторые изыски. Что уж про меня говорить! Так что я перевожу с русского матерного на обычный.
Естественно, ругалась по поводу очередной камнеметной атаки.
– У Леликова с первой-то висяк образовался, а тут на тебе, еще одна. На двадцать грамм тяжелее камень, и череп проломило бы. Кто следующий? Десятка полтора охламонов, и любому может прилететь. Что Прохоров, что этот идиот терроризировали один и тот же контингент, младшие классы. Теперь я должна выяснить, кого обобрал или отмутузил Цвеленев в последнюю неделю, потом сравнить с кругом обиженных Прохоровым в сентябре и найти, блин, пятиклассника с минометом или чем-то вроде того. Эксперты наши, исходя из того, что траектория была в обеих случаях была не настильная, а навесная, предположили, что это было именно что-то наподобие миномета. Припомни, Сереж, может, что слышал по сарафанному радио?
– А почему за неделю? Может, побольше?
– Может, и побольше, но у кого из обиженных пацанов хватит терпения ждать дольше? Мы ж русский, блин, народ, у нас душа горит, подавай расправу немедленно. Так, по крайней мере, Леликов говорит.
Вот тут у меня в мозгах и щелкнуло. Есть у нас один, типа, знакомый нерусский, из расы, которая славится терпением и коварством. И никак не выдержит прямой схватки один на один по крайней мере с Вадей, который по весу ровно вдвое. Тимка Прохоров чуть тяжелее меня, и теперь, наверно, этому самому коварному типу можно было бы хоть отмахнуться. Теперь, поле нескольких месяцев усиленной гонки. А в начале сентября - без шансов.
И мозоли эти странные, сбоку на указательных пальцах. Наверняка и на больших пальцах, на подушечках, кожа должна быть ороговевшая. Поскольку в миномет или там бомбарду я ни на секунду не поверил. Но там это не так заметно без пристального рассмотрения. А я ему ручки не целовал. В общем, тетка моего замешательства не заметила, и сам я тем более ничего говорить не стал. Да и говорить-то, в общем, нечего.
Однако господин Нгуен Мин Бао попал у меня под тихое подозрение.
Я Ваську отловил один на один после школы, когда Аминатку и прочих забрали с уроков. Просто остановил его в тихом месте и сказал:
– Руку дай.
Ничего не понял Васька, снял перчатку и протянул ладонь. Стоял насторожившись: следил, как бы я не провел какой-нибудь захват. Мы постоянно друг друга подлавливали. Но я его подлавливать не собирался. Повернул ладонь к себе, потыкал пальцем в мозоль на сгибе указательного пальца. Мама дорогая, это же вообще как кость!
– Ну, колись, чем это ты их. Учти, милиция думает, что у тебя какая-то пушка самодельная. Сдавать я тебя не собираюсь, но в курсе быть хочу.
И по округлившимся глазам азиата понял: попал!