Кризис есть кризис: Лидеры российской и мировой экономики о путях выхода из кризиса
Шрифт:
– Некоторые эксперты считают, что сейчас в погоне за прибылью многие инвестбанки и брокеры готовы участвовать в любых сомнительных сделках – шортить, скупать акции, манипулируя рынком, или реализовывать отмывочные схемы. Где для Дойче Банка та граница дозволенного, через которую Вы не можете перешагнуть?
– Все, что вы упомянули, находится за границами закона, и мы никогда не сможем осуществлять такие операции.
– Но ведь в России законодательство по предотвращению манипулирования рынком пока несовершенно.
– Для нас это не имеет большого значения. Дело в том, что в своей
– Но ведь случаи, когда того или иного брокера признавали виновным в манипулировании рынком, в мире единичны. В прошлом году, например, действия акционеров «Норникеля» не раз приводили к скачкам котировок, и никто за это не был наказан.
– Частные инвесторы могут себе позволить что угодно. Но мы, как глобальный институт, просто не можем это делать. Если сделка не соответствует международным и корпоративным стандартам, принятым в Дойче Банке, нам ее не разрешат осуществлять. Даже если эта сделка запрещена в Европе, но юридически разрешена в России. Если мы на такое пойдем, используя несовершенство российского законодательства, мы можем поставить под угрозу репутацию всего Deutsche Bank в глобальном масштабе. Хотя по этой причине нам приходится отказываться от каких-то сделок, что, возможно, лишает нас конкурентного преимущества.
– Если бы какой-то клиент попросил вас купить крупный пакет акций, но эта сделка привела бы к существенному росту котировок, Вы бы пошли на это?
– Все зависит от конкретной ситуации. Если к нам приходит нормальный клиент и просит купить акции, почему мы должны отказаться? Когда инвестор хочет купить большой пакет акций, естественно, цена поднимается. Но если сделка не предусматривает какие-то дополнительные условия, она не является манипулированием рынком. Однако, если бы клиент попросил нас «погонять» ценные бумаги для разогрева рынка, конечно, мы это делать не стали бы.
– Участники рынка уверены, что 50-процентный рост котировок акций Сбербанка в последнее время был вызван покупкой трехпроцентного пакета бумаг Дойче Банком в интересах одного из своих клиентов.
– Мы покупали бумаги Сбербанка в интересах клиентов, и этот пакет был несколько меньше.
– В интересах каких клиентов проводилась покупка?
– Мы не комментируем клиентский бизнес.
– Как часто Вы отказываете потенциальному клиенту в предоставлении услуг?
– Наш базовый принцип заключается в том, что мы никогда не говорим «нет». Мы всегда говорим ему «да», но на определенных условиях. Конечно, клиенту может не понравиться наша цена. Но мы никого не будем уговаривать. Цены на осуществление некоторых сделок мы не можем снизить, несмотря на то что некоторые конкуренты готовы осуществить те же трансакции гораздо дешевле. У нас на стоимость услуг влияют затраты на осуществление юридической экспертизы. Мы не можем брать на себя дополнительные юридические риски.
– Какие причины могут заставить вас отказаться от сделки?
– Мы можем отказать, только если сделка
– В прошлом году еженедельно появлялись сообщения о том, что у многочисленных акционеров крупных российских компаний возникали margin call по кредитам в Дойче Банке. Как проходили переговоры с этими заемщиками и проводилась ли реструктуризация этих долгов?
– Реструктуризация этих займов не проводилась. С нами расплатились все заемщики.
– Даже акционеры «Седьмого континента»?
– Это единственный заемщик, с которым до сих пор проходят переговоры.
– Претендует ли французский Carrefour на покупку этого актива?
– К сожалению, я не могу это комментировать.
– Возникали ли у вас конфликты с теми заемщиками, у которых возникали margin call?
– У нас не возникало. Мы просто действовали в соответствии с теми условиями, которые были указаны в кредитных договорах.
– А заемщики не просили изменить условия кредитных договоров?
– Может, и просили. Но мы ведь не можем менять первоначальные договоренности.
– Но ведь акционер «Седьмого континента» не выполнил условие возврата кредита и не вернул его в срок.
– К сожалению, это просроченный дефолтный кредит. К счастью, сейчас у нас нет других проблемных заемщиков.
– Почему Дойче Банк продолжает выдавать клиентам кредиты под залог активов, даже несмотря на регулярно повторяющиеся проблемы с margin call?
– Дойче Банк является своего рода мостом между российскими клиентами и иностранными инвесторами, многие из которых боятся или не могут инвестировать в экономику России напрямую. Выдавая кредиты под залог ценных бумаг, мы можем хеджировать их в различных формах, предлагая производные инструменты максимально широкому кругу инвесторов. В итоге это повышает инвестиционную привлекательность проекта, увеличивает общий объем инвестиций в Россию и удешевляет стоимость привлеченного финансирования. Например, выдав кредит на $1 млрд, мы можем выпустить сто бумаг по $10 млн и сделать их привлекательными для широкого круга инвесторов. То есть, прокредитовав клиента утром на $1 млрд, вечером мы можем получить ту же сумму и вновь выдать ее уже другому заемщику. Иностранные инвесторы получают доходность из тех процентов, которые Дойче Банк получает от первоначального заемщика по обслуживанию долга. Таким образом, юридически мы являемся собственниками залога, но при этом часто выступаем агентом между заемщиками и иностранными инвесторами. Мы не управляем деньгами, мы управляем рисками. А правильное управление рисками дает нам возможность получить высокую возвратность на капитал.