Кризис социал-демократии

Люксембург Роза

Разве могло так быть? Происшествия такого рода, конечно, не игра случая, в основе их должны лежать глубокие и широкие объективные причины. Но эти причины могут лежать также в ошибках руководительницы пролетариата- социал- демократии, в недостатке нашего боевого духа, нашего мужества, верности нашим убеждениям. Научный социализм научил нас понимать объективные законы исторического развития. Люди строят свою историю не по собственному желанию. Но они строят ее сами. Пролетариат в своих поступках зависит от степени зрелости общественного развития, но и общественное развитие не происходит независимо от пролетариата. Пролетариат является его творцом и причиной в такой же степени, как его продуктом и следствием. И если мы не можем перескочить через общественное развитие, как человек через свою тень, то мы! можем все же ускорить или замедлить его.

Социализм — первое народное движение в мировой истории, которое ставит себе целью и призвано

к этому историей, внести в общественный строй людей здравый смысл, последовательную мысль и свободную волю; поэтому Фридрих Энгельс называет окончательную победу социализма прыжком человечества из царства необходимости в царство свободы. Но этот «прыжок» также связан железными законами истории, тысячей ступенек предыдущего, мучительного и чересчур медленного развития. Он никогда не может быть выполнен, если в горючий материал, созданный развитием и материальными условиями, не будет брошена зажигающая искра осознанной воли народных масс. Победа социализма не явится, как рок с неба; она может быть завоевана лишь в результате продолжительных могучих столкновений между старыми и новыми силами. Столкновений, в которых интернациональный пролетариат под руководством социал-демократии сумеет взять в руки собственную свою судьбу, укрепиться в руководстве общественной жизнью и из безвольного мяча в руках истории превратится в ее зоркого кормчего.

Фридрих Энгельс сказал как-то: буржуазное общество стоит перед дилеммой: или переход к социализму, или возвращение к варварству. Что означает возвращение к «варварству» на высоте нашей европейской цивилизации? Мы, конечно, все читали и, не задумываясь, повторяли эти слова не подозревая их ужасающего значения. Один взгляд вокруг в этот момент показывает нам, что означает возвращение буржуазного общества к варварству. Эта мировая война и есть возвращение к варварству. Триумф империализма приводит к уничтожению культуры — временному в течение современной войны, и окончательному, если начавшийся период мировых войн будет без помехи доведен до последних ступеней своего развития. Таким образом, мы находимся сейчас, как предсказал Фридрих Энгельс за целое поколение-40 лет тому назад-действительно перед выбором: или триумф империализма и гибель старой культуры, как в старом Риме — вымирание, опустошение, дегенерация, большое кладбище; или же победа социализма, т.-е. сознательная борьба международного пролетариата против империализма и его метода — войны. Это есть дилемма мировой истории — или-или — весы которой, вздрагивая, колеблются перед решением сознательного пролетариата. Будущность культуры и человечества зависит от того, бросит ли пролетариат свой меч с мужественной решимостью на одну из чаш. В этой войне победил империализм. Его окровавленный меч убийцы народов с большим перевесом потянул чашу весов в пропасть горя и позора. Но все горе и весь позор могут быть уравновешены в том случае, если мы из войны и в войне постигнем, каким образом может пролетариат из слуги в руках господствующих классов превратиться в господина своей судьбы.

Дорого оплачивает современный рабочий класс познание своего исторического назначения. Дорога к Голгофе его классового освобождения усеяна ужасающими жертвами. Июньские борцы, жертвы коммуны, мученики русской революции — без конца кружится хоровод кровавых теней. Но они пали на поле чести; они, как писал Маркс о героях коммуны, "увековечены в великом сердце рабочего класса". Сейчас гибнут миллионы пролетариев всех наречий на поле позора, братоубийства, самоубийства с рабской песней на устах. Мы не избегли даже этого. Мы действительно уподобились евреям, которых Моисей вел через пустыню. Но мы все еще не погибли, и мы победим, если мы не разучились учиться. А если теперешняя руководительница пролетариата социал-демократия не умеет учиться, она должна погибнуть, "чтобы дать место людям, годным для нового мира".

II

"В настоящий момент мы стоим перед железным фактом войны. Нам угрожают ужасы вражеской оккупации. Мы должны сейчас решать вопрос — не за или против войны, но вопрос о средствах, необходимых для защиты страны. В случае победы русского деспотизма, запятнавшего себя кровью лучших людей своего народа, многое, если не все, ставится на карту для нашего народа. Эту опасность надо отразить, обеспечить культуру и независимость нашей собственной страны. Мы были правы, постоянно повторяя: мы не оставим в момент опасности под ударами нашу родину, мы чувствуем себя вместе с тем в согласии с Интернационалом, который всегда признавал за народами право на самостоятельность и самозащиту, и также единодушно с Интернационалом мы осуждаем завоевательную войну. Исходя из этих оснований, мы вотировали требуемые военные кредиты".

Такой декларацией фракция рейхстага дала 4-го августа пароль, который должен был определить поведение немецкого пролетариата во время войны. Отечество в опасности, национальная

оборона, народная война за существование — вот лозунги, данные парламентским представительством социал-демократии. Все остальное явилось затем простым следствием: поведение партийной и профессиональной прессы, патриотический рев масс, гражданский мир неожиданный роспуск Интернационала — все было лишь неизбежным следствием направления, данного рейхстагом. Если, действительно, дело идет о существовании нации и свободы, если она может быть защищена только путем бойни, если война является святой обязанностью народа — тогда все само собой понятно, и тогда все допустимо. Кто признает цель, должен признавать и средства. Война — методическое, организованное чудовищное убийство, но для систематического убийства нормальный человек должен быть несколько одурманен. Это с давних пор излюбленный метод всех ведущих войну. Зверству поступков должно соответствовать зверство помыслов и настроения, так как они должны подготовлять и сопровождать первое. Отсюда Wahre lakob (юмористический орган немецкой социал-демократии) от 28-го августа с картинами немецкого «молотильщика», партийные листки в Хемнице, Гамбурге, Киле, Франкфурте, Кобурге и т. д. В их патриотическом пыле — в стихах и прозе — соответствующий и необходимый ядовитый наркотик для пролетариата, который якобы может спасти свое существование и свободу, лишь разрывая смертоносным железом грудь русских, французских и английских братьев. Эти шовинистические листки во всяком случае последовательнее тех, которые пытались сочетать разрушающую горы и долины войну с человечностью, убийство с братской любовью, смирение с методами войны.

Но если лозунг, данный фракцией рейхстага 4-го августа, правилен, тогда этим вынесено осуждение рабочему Интернационалу не только в вопросе об этой войне, но и вообще. Впервые с самого начала Существования современного рабочего движения открылась пропасть между заповедями интернациональной солидарности и интересами свободы и национального существования народов; впервые мы стоим перед открытием, что свобода и независимость народов властно требуют, чтобы пролетарии различных наций убивали и уничтожали друг друга. До сих пор мы жили в убеждении, что интересы наций и классовые интересы пролетариев гармонически соединяются, что они тождественны, что их невозможно привести в противоречие друг с другом. Это было основой нашей теории и практики, душой нашей агитации в народных массах. Неужели мы впали в этом кардинальном пункте нашего мировоззрения в громадную ошибку? Мы стоим перед вопросом существования международного социализма.

Мировая война не первое испытание наших международных принципов. Первое испытание постигло нашу партию 45 лет тому назад. Тогда 21 июля 1870 г.

Вильгельм Либкнехт и Август Бебель сделали в Северо-немецком рейхстаге следующие историческое заявление:

"Современная война-война династическая, предпринимаемая в интересах династии Бонапарта, так же, как война 1866 г., велась в интересах династии Гогенцоллернов. Требуемые для ведения войны денежные средства мы не можем вотировать, так как это было бы вотумом доверия прусскому правительству, которое, благодаря своему поведению в 1866 году, подготовило эту войну.

Одновременно мы не можем и отказать в требуемых денежных средствах, так как это могло бы быть истолковано, как согласие с позорной и преступной политикой Бонапарта.

Как принципиальные противники всякой династической войны, как социалисты-республиканцы и члены международного общества рабочих, которое без различия национальности борется со всеми эксплуататорами и стремится объединить в большой братский союз всех угнетенных, мы не можем ни прямо, ни косвенно высказываться за настоящую войну, и потому мы воздерживаемся от голосования, высказывая одновременно уверенность, что народы Европы, наученные настоящими несчастными обстоятельствами, употребят все усилия, чтобы завоевать себе право на самоопределение и устранить существующее господство классов и сабель, как причину всех государственных и общественных несчастий".

Этим заявлением представители немецкого пролетариата поставили его дело ясно и недвусмысленно под знак Интернационала, и отказались признать за войной против Франции характер национальной освободительной войны. Известно, что в воспоминаниях о своей жизни Бебель говорит, что он голосовал бы против военных кредитов, если бы он при голосовании знал то, что стало известно в ближайшие годы.

Таким образом, в той войне, которую вся буржуазная общественность и громадное большинство народа считало тогда, под влиянием работы Бисмарка, "обусловленной жизненными национальными интересами Германии", вожди социал-демократии заняли следующую позицию: жизненные интересы нации и классовые интересы пролетариата тождественны и направлены против войны. Только теперешняя мировая война, только заявление социал-демократической фракции от 4-го августа 1914 года впервые открыли ужасную дилемму: здесь свобода — там международный социализм.