Кризисное обществоведение. Часть первая. Курс лекций
Шрифт:
Моя знакомая испанская журналистка, хорошо знающая русский язык, получила работу в международном информационном агентстве и в 90-е годы объехала Россию и страны СНГ, беря интервью у губернаторов и президентов. Когда она уезжала из России, я спросил ее о впечатлениях. Больше всего ее поразила одна вещь: буквально все до одного «региональные и национальные лидеры» спрашивали ее с обидой: «Почему Запад нам не помогает? Когда хлынут западные инвестиции?».
Она не могла понять, откуда взялась эта иллюзия и спрашивала меня: «Сергей, ты ведь помнишь, что никто на Западе никогда не обещал ничего подобного?». Да, никто и никогда. Более того, были ясные предупреждения, что надежд мы питать не должны: Рим предателям не платит! В 1990-1992 годы я не раз слышал
Как мыслилось наше «возвращение в цивилизацию»? Какой-то образ будущего, пусть туманный, ведь должен же был витать в воображении наших интеллектуалов, когда они призывали людей ломать наше «неправильное» народное хозяйство? Как они представляли себе то «место», куда мы должны были плюхнуться на ковре-самолете реформ?
Эти вопросы задавать бесполезно — в тот момент эти интеллектуалы не думали. Они грезили наяву, их сознание было сдвинуто в розовый туман. В таком состоянии у людей и возникает сладкое чувство безответственности, а за их спиной работает армия хватких молодых людей, готовя законы о приватизации. Впав в аутистическое сознание, наша обществоведческая элита проявила поразительный, доходящий до наивности нарциссизм. Они, банкроты каких мир не видал, до сих пор охотно дают интервью, позируют фотографам для журналов, гордятся своими «идеями», руководят университетами и научными институтами. Это действительно патология, которая требует серьезного изучения.
Типично аутистическим мышлением были проникнуты выступления академика А.Д. Сахарова. Он стал не просто кумиром, но и в существенной мере законодателем в постановке вопросов и способе рассуждений. Но прочитайте сегодня его главные манифесты — потрясающий отход от реализма. Вот его меморандум 1968 года, с которым он обратился в Политбюро ЦК КПСС (как пророчески сказано в предисловии, это «веха нашего самосознания»). Советы даются не только Брежневу с Косыгиным, но и всем президентам и монархам (выдержки даны в Приложении).
Господство аутистического мышления при глубоком расщеплении логики («шизофренизация сознания») породило небывалый в истории проект разрушения народного хозяйства своей собственной страны под условным названием реформа. В ней сразу же придавалось гипертрофированное значение распределению в ущерб производству. Это и есть крайний аутизм в хозяйственной сфере: распределять (а тем более, прихватывая себе побольше) — легко и приятно, производить — трудно и хлопотно. И стали фантазировать о распределении, подавляя всякое производство. Здесь речь идет уже даже не о мышлении, а целом аутистическом мироощущении.
Вспомним: первый удар по хозяйству реформа нанесла в 1991 — 1994 годы, когда за три года промышленное производство сократилось в 2,5 раза. Около 12 млн человек были тогда выброшены из промышленного производства в торговлю — пошли в «челноки», расползлись по ларькам, рынкам, торговали носками около метро. В 1994 году соратник Гайдара, член Президентского Совета, руководитель Аналитического центра Администрации Президента РФ по социально-экономической политике П.С. Филиппов дал большое интервью.
Филиппова спрашивают, какова же причина этого кризиса. Он отвечает: «В нашей экономике узкое место — это торговля: у нас в три раза меньше торговых площадей, чем, например, в Японии. Нам здесь еще работать и работать. Хотите хорошо жить — займитесь торговлей. Это общественно-полезная деятельность. И так будет до тех пор, пока будет существовать дефицит торговых площадей, а, еще вернее, мы испытываем дефицит коммерсантов».
Не поверишь, пока своими глазами не прочтешь такое.
Взять такие символы, как рынок или демократия. У массы людей идеологи создали самые превратные, внутренне противоречивые представления об этих понятиях, совершенно несовместимые ни с реальностью тех обществ, откуда они были взяты, ни с нашей реальностью. Почему же они привились на нашей почве, разрушив всякую связную общественную мысль? Потому, что сначала людей смогли загнать в такой мыслительный коридор, в котором структуры аутистического мышления господствуют над здравым смыслом. И люди строят в своем воображении фантастические образы и рынка, и демократии.
Людей убедили, что для преодоления накатывающей катастрофы нужны были не усилия ума, души и тела, а несколько магических слов, которые бы вызвали из исторического небытия мистические силы, разом дающие большие блага для настоящего и будущего. Причем блага, просто отнятые у других современников.
Одной из самых нелепых фантазий было возрождение сословных притязаний. Откуда ни возьмись, Москва наполнилась дворянами, потомками графов и князей. Возникли конкурирующие дворянские собрания, начались поиски родословных, возня из-за поместий — и все это под флагом демократии. Прорабы перестройки первым делом старались растравить сословное чувство в самой интеллигенции — поток пошлых похвал в ее адрес заполнил страницы и эфир. Академик Д.С. Лихачев льстит интеллектуалам: «Естественно, их роль в обществе можно определить как ведущую. Это соответствует месту интеллигенции, которое она должна по праву занимать. Испокон веков на Руси интеллигенция была эталоном нравственности, духовности, культуры».
Кукушка хвалит петуха. Какие «испокон веков», какая Русь? Интеллигенция, как культурный тип, появилась в XIX веке как продукт разложения сословного общества. И никогда она не была «эталоном нравственности», ибо ее главной отличительной чертой была больная совесть и нравственные метания. Разве могут метания и непрерывная «смена вех» быть эталоном? Чему может научиться юноша у Родиона Раскольникова или чеховского Иванова?
Массовый сдвиг от реалистического мышления к аутистическому заметить было непросто даже тем, кто этим сдвигом не был затронут. Аутистическое мышление заменяет реальность моделью, но эта модель по-своему логична и даже респектабельна. Она напоминает построения ученого, и для интеллигенции она привлекательнее, чем реалистичное, охватывающее неприятные стороны действительности, мышление «кухарки».
Мы больше говорим об интеллигенции (шире — «элите») потому, что здесь вырабатываются нормы, образцы и стереотипы мышления, которые через образование и СМИ внедряются и в массовое сознание. Но главную проблему составляет именно массовый характер сдвига к аутистическому сознанию (некоторые авторы называют его магическим, в оппозиции реалистическому; наполнение этих понятий совпадает с изложенным выше).
В одном исследовании (2006 г.) сказано так: «В настоящее время около 90% наших респондентов (результаты репрезентативных опросов в Красноярском крае) — носители магического сознания. При этом нет оснований полагать, что в массовом сознании/бессознательном других регионов России происходят принципиально иные процессы. А именно этот тип сознания/бессознательного на культурно-информационном уровне социума мотивировал социальное поведение как отечественной "элиты", так и народных масс, которое вылилось не только в распад великой державы, но и возгорание многих "горячих точек"».22
Какие процессы в сознании элиты нашего обществоведения позволили вытеснить реалистическое мышление? Эта проблема требует исследований. На поверхности же видны такие явления.
Важный контрольный механизм за реалистичностью и связностью умозаключений, который был отключен начиная с 1980-х годов, — диалогичностъ рассуждений. Мышление — процесс общественный, коллективный. Высказывая какое-то суждение, идею, мы запускаем мыслительный процесс в тех, кто получил наше сообщение, и возникает кооперативная система, умножающая потенциал нашего сознания. Элементарный акт мышления всегда связан с диалогом, с оппозицией утверждений. Когда логическая цепь развивается в ходе диалога, хотя бы внутреннего, то несоизмеримость понятий и несвязность рассуждения быстро выявляются и участниками процесса совместно производится «починка» логики.