Кризисное обществоведение. Часть первая. Курс лекций
Шрифт:
Она гласит: «По данным официальной статистики, экспорт нефти и нефтепродуктов вырос с 75,7 млн т в 1965 г. до 193,5 млн т в 1985 г. При этом экспорт в долларовую зону, по нашим оценкам, составил соответственно 36,6 и 80,7 млн т… Зная среднемировые цены, мы можем дать приблизительную оценку доходов СССР от экспорта углеводородного сырья в долларовую зону. По произведенным нами математическим расчетам, эта цифра, составлявшая в 1965 г. порядка 0,67 млрд долл., увеличилась к 1985 г. в 19,2 раза и составила 12,84 млрд долл.».
Здесь надо заметить, что речь идет не только о сырой нефти, но и продуктах переработки, а это уже не сырье и такая продукция имеет большую добавленную стоимость. Но главное — доход. Накануне «обрушения цен» доход от экспорта нефти и нефтепродуктов в долларовую зону принес СССР доход, равный 46 долл. на душу населения в год. И это называется «сесть на нефтяную иглу»! Даже в потере чувства меры надо знать меру.
А вот Российская Федерация в 2008 году. Экспорт нефти и нефтепродуктов составил 241 млрд долл. или 1697 долл. на душу населения (не будем уж говорить, как этот доход был разделен среди населения). Это в 37 раз больше, чем доход на душу населения в СССР. Это уже реально — «сесть на нефтяную иглу». Здесь обрушение цен топит все хозяйство, а в СССР оно означало сокращение дохода с 46 долл. в год до 30. Это в масштабах экономики была малозаметная флуктуация.
Кстати, надо сказать, что СССР пользовался очень высокими ценами на нефть довольно короткий срок — с 1979 года по 1985 год. А потом цены вернулись к стабильным, но тоже весьма высоким уровням — около 20 долл. за баррель (после 4,6 долл. в 1973 году).
Стоило бы посмотреть обзор, сделанный не историком, а специалистами по нефтяному рынку М.М. Судо и Э.Р. Казанковой, — «Энергетические ресурсы. Нефть и природный газ. Век уходящий», опубликованный в ежегоднике «Россия в окружающем мире. 1998». Здесь сказано: «В 1971-1975 гг. было экспортировано 250 млн т нефти. В период с 1975 до конца 1980-х годов СССР ежегодно экспортировал 100-115 млн т нефти… На соцстраны приходилось 65% всего экспорта нефти и нефтепродуктов, на развитые капстраны — 33%, 2% — на развивающиеся страны». Экспорт «в развитые капстраны» около 30 млн т нефти в год не порождает крупного риска, который могут создать колебания цены со снижением на треть.
Представим наглядно величину зависимости советской экономики от экспорта в целом и от экспорта нефти в частности (рис. 19). На рисунке показана динамика всего экспорта и величины ВНП (валового национального продукта — показателя, который был введен в 1988 году и ретроспективно рассчитан до 1985 года и для 1980 года — отдельно).
Рис. 19. Динамика ВНП и экспорта СССР в действующих ценах, млрд руб.
Из рисунка видно, что доля экспорта в ВНП СССР вообще была очень невелика, за что его хозяйство и критиковали как «автаркическое», недостаточно «открытое» и мало зависящее от внешнего рынка. Колебание цен на нефть не могло сказаться на состоянии экономики в целом, поскольку вес экспорта нефти в экономике был совсем небольшим. В 1989 году, когда была объявлена реформа, ВНП СССР составил 943 млрд руб., а весь экспорт — 68,1 млрд руб. или 7,2% ВНП. В тот год было экспортировано 127 млн т сырой нефти, из них 27,2 млн т — за свободно конвертируемую валюту.
Поскольку две трети экспорта направлялись в социалистические страны по долгосрочным соглашениям, экспорт энергоносителей за конвертируемую валюту составлял около 1% от ВНП СССР. Могло ли «обрушение» цен на нефть привести к краху экономику «индустриально-сырьевого гиганта» СССР!
Трудно себе представить, как множество образованных людей объясняют сами себе механизм происходящей в экономике СССР катастрофы из-за снижения цен на товар, который продается в столь небольших количествах. Ведь с 1980 года по 1988 год экспорт, при всех колебаниях цен на нефть, надежно оплачивал импорт с положительным сальдо в 3-7 млрд руб. — чего еще надо? При этом внутри страны стабильно росли инвестиции и уровень потребления материальных благ населением. Как тезис об автаркии советской экономики совмещается в одной голове с тезисом об «унизительной сырьевой зависимости»? Ведь это два взаимоисключающих суждения.
А.И. Фурсов рисует страшную картину классовой войны, которая якобы вспыхнула в СССР из-за снижения цен на нефть на Лондонской бирже: «Когда рухнули цены на нефть, встал вопрос: кто кого — номенклатура или средний класс? Номенклатура могла затянуть пояса потуже и вернуться на уровень потребления начала — середины 1960-х годов… [Однако] номенклатура, с помощью иностранного капитала и криминалитета (великая криминальная революция 1988-1998 годов) сломала хребет советскому среднему классу… В ситуации, когда рухнули цены на нефть, средний класс оказался единственным источником, который можно было пустить под ножи и ограбить».
Что это? Почему? Зачем пояса потуже? Ведь ничего не изменилось вплоть до реформы — тот же шашлык, тот же коньяк и отдых в Крыму. Что можно было отнять у советского инженера или врача, если «пустить их под ножи»? Зачем ломать хребет среднему классу, если он и был социальной базой перестройки! Кто устраивал овации и забрасывал цветами ораторов от номенклатуры — Горбачева и Яковлева, Заславскую и Аганбегяна, Шмелева и Юрия Афанасьева? Именно этот «средний класс». На средний класс не нужен нож!
Что за чертовщина, однако, мерещится нашим интеллектуалам! Какие художественные образы творит мифологическое сознание.
Если начертить график динамики только экспорта и импорта в более крупном масштабе, то будет видно, что падение цен действительно привело после 1984 года к некоторому снижению экспорта и, соответственно, импорта. Но это было снижение до уровня 1983 года, существенной роли оно в судьбе экономики сыграть не могло. Настоящий спад произошел в 1990 году, и это уже было и следствием, и фактором углубления кризиса, поскольку из-за одновременного спада внутреннего производства и хаоса в таможенной сфере пришлось острый недостаток товаров широкого потребления компенсировать импортом за счет золотовалютных резервов.
К сожалению, при доступности информации, позволяющей строить наглядные графики динамики многих эмпирических показателей, ряд экономистов продолжают культивировать мифы, мешающие разобраться в структуре нашего кризиса.
Из этой истории мифотворчества следует тяжелый вывод. Из сознания политиков и экономистов вытеснена методологическая компонента. В восприятии идущих в народном хозяйстве процессов рациональные оценки заменены идеологическими. Образованные люди выслушивают важнейшие, чреватые необратимыми последствиями утверждения политиков, но не требуют и не ожидают рациональной аргументации этих утверждений. Они принимают или отвергают их в зависимости от политических установок момента, а принятые оценки становятся у них стереотипами мышления. В годы перестройки поверили Горбачеву и Яковлеву, и в сознании запечатлен устойчивый штамп: СССР рухнул из-за смертельного экономического кризиса 1970-1980-х годов. За двадцать лет все эти люди, обладай они минимальной способностью к рефлексии, могли убедиться в ложности этого мифа, но не пожелали этого сделать. Навыки критического анализа и рефлексии в отношении экономических процессов утрачены.
На следующей лекции рассмотрим два-три дополняющих мифа.
Лекция 13 Мифы общественного сознания. Часть вторая
Одним из инструментов мифотворчества при подготовке реформы 1990-х годов был тезис об избыточном производстве ресурсов как дефекте плановой экономики. Вслед за атаками на какую-то «избыточную» отрасль (производства стали, тракторов, энергии и т. п.) принимались политические решения по подрыву этих отраслей (прекращению инвестиций, «реорганизации», а затем и приватизации).