Крохотное чудо

Кофф Натализа

Я удивленно переводила взгляд с лица Спартака на мать. И обратно.

– Заткнись!
– прорычал Кузьма, и уже мне тихо и спокойно, словно ребенку неразумному, - Илонка, очнись. Ты меня пугаешь, милая.

Я моргнула пару раз.

– Она, правда, моя мать?
– прошептала я, отчего-то уверенная, что он знает правду. Я смотрела на него. Карие глаза отвечали немного

печально, грустно и с сожалением.

– Да, - тихо ответил Кузя.

– А ты? Ты кто?
– совсем запуталась я и совершенно не понимала ситуации.

– Я твой друг, - уверенно прошептал Спартак.

– Хорош друг, - рассмеялась дама в шляпке, - трахнул тебя, чтобы баблом не делиться. А ты и поверила. Все думал, наверное, что я на тебя часть доли отпишу. А он и к своим рукам приберет.

– Заткнись, я сказал!
– прорычал Спартак, но глаз своих от меня не отвел. Только руки мои, сцепленные в замок, нежно поглаживал и пытался разжать.

Удивленно посмотрела на свои ногти. Они оставили тонкие следы на коже, из которых сочилась кровь.

– Илон, не слушай ее, поняла!
– требовательно проговорил он и поднял мою голову, заставляя смотреть в свое лицо.

– А я тебя предупреждала, Спартак, - повышала голос женщина, привлекая к себе мое внимание. Она обошла меня, встав за спиной Кузьмы и натягивая перчатки. Красивая, но холодная, словно айсберг. Жаль, что она моя мать.

– Говорила, что свои деньги я делить не стану даже с ней, а ты не верил, - продолжала моя мать, - Рассчитывал, что я захочу поделиться с дочерью? Да? Хрен ты угадал, сынуля!

Дама исчезла также неожиданно, как и появилась. А вот Спартак остался. Он продолжал сидеть у моих ног, гладил мои руки и ждал.

– Мне не помешала бы правда, - прошептала я, стараясь не смотреть в глаза Спартаку.

– Она твоя мать, несколько лет назад на ней женился мой отец. Месяц назад он умер. По завещанию все делится на двоих. Но она, - Спартак сделал паузу и продолжил, - она слишком много хочет. Она не любит никого, только деньги. А отцу было плевать. Все.

– А я тут причем?
– прошептала я.

– Я... я не знаю, - Спартак провел ладонью по лицу, выдохнул, - ты каким-то образом не очень вписалась в ситуацию. Не для тебя все это. Грязно здесь.

Усмехнулась. Да, я могу. Испортить что-то - это по моей части.

– Понятно, - прошептала я.

–

Илона, - Спартак поднялся на ноги и отошел от меня, - я хочу, чтобы ты знала одно. Твоя мать все эти годы прекрасно знала, где ты. Ей было плевать, что ты живешь одна, что у тебя нет никого. Плевать, понимаешь?

Я молчала. Как-то слишком больно. Невыносимо просто.

– И тебе плевать, так ведь?
– проговорила я, боясь посмотреть в глаза Спартаку и увидеть в них подтверждение моих слов, - Я поняла это еще тогда, до того, как мы... Мне просто интересно, зачем тебе это все. Зачем ты спал со мной? Просто так?

Спартак молчал. А я, наконец, посмотрела на него.

– Знаешь, можно было просто прийти и рассказать мне все.

Спартак упрямо молчал, смотря на меня. И по его взгляду невозможно было что-то прочесть. Совершенно непроницаемый взгляд.

Глубокий вдох, и я поднялась на ноги.

– Ладно, все понятно, - с усмешкой проговорила я, - уходи. Надеюсь, теперь ты от меня отстанешь.

Я направилась в служебные помещения.

– Илона, - остановил меня голос Спартака, когда я уже толкнула дверь, чтобы выйти, - эта женщина, твоя мать, она лживая, беспринципная. Если встретишь ее, не верь ни единому ее слову. Ты поняла?

– Уходи, - повторила я и ушла, не дожидаясь его слов.

Отпуск. Срочно. И где-нибудь не в этом городе.

Возможно, Ира уже обо всем рассказала Марии Степановне, а возможно сказались все прошлые годы, в которые я не брала отпуск, но начальница отпустила меня на месяц без выяснения причины моего стремительного отпуска. В этот вечер я вернулась домой разбитая, усталая, опустошенная. Дома я находиться не могла, все здесь мне напоминало о Спартаке. Особенно пол. Собрав вещи в дорожную сумку, вышла из квартиры. Добралась до вокзала. Купила билет на электричку и поехала. Сама не решила куда. Пока просто прямо.

– Все-таки ты переспал с ней, - встретил меня голос друга, когда я вернулся в свою квартиру.

Лёва сидел в кресле и пил виски в темноте. У моего друга и одновременно зама имелись ключи от моего жилья, поэтому неудивительно встретить его здесь.

После того, как Илонка вышла из своей квартиры и села на электричку, я добрался до конечной станции. Успокоился, только когда увидел, как она выходит на перрон. Да, так лучше. Пусть отсидится пару дней за городом и ненавидит меня. Ей нужно все обдумать, переосмыслить.