Крокодилий остров
Шрифт:
— О, тебе и впрямь интересно?
— Да, очень.
— Помнишь, я тебе говорил тогда про одну самку? Информация не подтвердилась. Я до поры приостановил изыскания. Кстати, у тебя есть корабль?
— Есть… Что значит «до поры»?
— Другой надёжный информатор рассказал про блудного Феникса. Но он с той стороны великой реки. Совсем ещё птенец. Вроде как, Рихардом зовут. Мой человек присматривает за ним, могу взять его в любой момент. Поэтому пока что хочу немного поизучать всё тут. Так что на счёт корабля?
— Да. Да… Мальчишка… Бедолага… Да, корабль есть. Куда тебе надо?
— На Крокодилий остров. А плачу вот столько.
— Фьи-иу! Да этого же хватит, чтоб всю палубу перестелить!
— Возьмёте пассажира? Только надо выдвигаться прямо сейчас.
— Аванс вперёд. Отлично. Берём.
— Как называется твой корабль?
— «Прекрасная Элейн».
— Элоиз, подожди! Куда ты так бежишь?
— Снять пробы грунта, пока всё не остыло.
— Тебе помочь?
— Нет. Это слишком деликатный процесс. Дилетанту вроде тебя не следует ничего трогать своими кривыми руками.
— Ладно-ладно. Не могу помочь — не буду и мешать.
«Люди. Чужаки на моём острове. Что они здесь делают?»
— Данхо, а ведь ты мне соврал. Та… Самка по кличке Элейн, она ведь Феникс. Но я её не трону. Она слишком старая. Мне нужен образец помоложе. Тот птенец мне подойдёт. А знаешь, как я понял? Не зря же я теперь магистр братства Вечности. Волновые колебания. Когда у Фениксов расширяются резко зрачки, от особи исходит резкое тепло. И та самка, когда я сказал про Красные горы, подтвердила это, выбросив волну тепла. Но ты не… Что это?
— Где?
«От них чувствую интерес. Они помогут мне найти новое племя. Я здесь не задержусь. Я хочу увидеть их. Пусть помогут».
— Это! Это! Феникс! Это молодая самка Феникса. Посмотри! Она плохо летает. Мы можем её приманить.
— Зачем?
— Если у меня будет сейчас на руках молодой образец, мне не надо будет пересекать четверть мира ради другого.
— И ты не тронешь мальчика?
— Да на кой он мне нужен… Смотри! Её сносит ветром. И она летит в сторону трупов. Запах. Может, её влечёт запах крови? Данхо, убей себя, мне надо кровью приманить её! Быстро!
— Нет! Ты с ума сошёл?
— Не будь идиотом! Если мы сейчас не поймаем эту самку, мне придётся привезти старый образец!
— Не мели ерунды, Элоиз! Я тебе не позволю… Акхх…
— Смотри на эту каплю и подчиняйся моим приказам!
— Что это… было?
— Игла с одним зельем. Смотри и подчиняйся моим приказам, Данхо. Молчать! Лежать!.. Сидеть!.. Встань!.. Убей тех троих!.. Как всегда безотказное зелье.
«Что они делают? Почему? Почему чужая кровь орошает мой остров? Я должна остановить их! Я должна…»
«Не понимаю… Руки не слушаются… Ноги не слушаются… Почему… Я не хочу… Ребята, пожалуйста, бегите от меня… Бегите… Бегите! Бегите!.. Простите… Простите меня…»
— Лети сюда, птичка. Хорошая птичка. Смотри, сколько крови. Данхо, схвати её и неси в лодку. Спрячемся под завесой миража.
«Кровь… Страшно… Кровь… Как ночью недра… Извергнулись… Затопили… Как кровь… Это проклятие недр… Это моё наказание… Кровь… Имя… Кровь… Имя… Кровь… Тьма…»
«Горячо… Глупая девочка… Просыпайся, улетай… Я не контролирую себя! И тебя тоже. И тебя он подчинил… Горячая… Какая ты горячая… Совсем юная… Но зато блудный Феникс спасётся. И Элейн… Элейн, я тебя не отдам никому!»
8
Девушка без имени лежала на дне просторной лодки и смотрела на странных чужаков.
Один был худ и встрёпан, похож на голодную цаплю. Он то вскидывал руки, то застывал. Иногда его бледное лицо, совсем не похожее на человеческое с этими двумя большими прозрачными кругами перед глазами, становилось подобно ящериному. И как ящерицы рассекают переливчатое полотно чешуи щелью пасти, так и этот человек внезапно открывал плотно сжатные губы. Он говорил, и говорил непонятно, спутанно, сбивчиво. С такими интонациями бывшие соплеменники девушки без имени обращались друг к другу после того, как всю ночь напролёт пили настой из кокосового молока.
Человек этот странный, совсем не такой, как представляла себе девушка без имени людей за большой водой, казался больным. Нет, одержимым. Будто внутри он держал рыболовный крючок. Может и мог его выпустить, но не хотел. И тянулся к рыбаку, тянулся, по собственной воле, находя в этом нечто полезное для себя.
Другой тоже был странным. Он молчал, глядя вперёд, почти не мигая. Он казался девушке без имени добрым. Ведь он… Нет… Не добрым. Она помнила, что это он убил троих чужаков. А потом ещё одного, перед тем, как сели в эту незнакомую лодку.
Девушка без имени пыталась объяснить себе этого человека и не могла. Большой и недвижимый — это признак ума, житейской мудрости. Но блёклые глаза, поникшие плечи, руки, сцепленные на коленях — так выглядели только люди, потерявшие всё, уставшие от себя и от жизни, отрёкшиеся от самой сути жизни. Так выглядела она сама — девушка без имени.
И тогда она поняла, что в большом теле существуют будто двое: один живой и сильный, а другой мёртвый и послушный. И всё сразу стало понятно. Другой победит. Ведь смерть побеждает всегда.
Девушка без имени не пыталась призвать огонь. Руки были связаны за спиной, на шее — тугая верёвка, второй конец которой опоясывал худого человека. Девушка без имени не хотела за большую воду, не есть, не пить, не жить, не умирать. Желания будто смыло приливом, оставив зализанный берег безмолвной пустоты.
Пустой берег. Серый берег. Песок? Нет. Ведь не видно крокодильих гнёзд. Галька. Мелкая серая галька. Девушка без имени неспешно шла по пустынному берегу внутри себя, не ища никого, не зовя. Просто шла…