Кромешный свет
Шрифт:
– Григорий Семенович, к вам посетитель. – Секретарь Исаковича стоял на почтительном расстоянии, зная, что беспокоить шефа в такие минуты можно только в крайнем случае.
– И что я должен думать? – возмутился Гриша. – Я сижу тут отдыхаю и даже не услышал, как к нам пришвартовался катер? Или он меня ждет уже третьи сутки с тех пор, как мы были на берегу?
У секретаря отлегло. Если шеф так разговорчив, то он по крайней мере заинтересовался.
– Григорий Семенович, я бы не посмел вас беспокоить, если бы не тот факт, что посетитель прибыл к вам на… – Последовала театральная пауза. – Не прибыл
– О боже ж мой! Таки нам еще не хватало тут колумбийцев! – весело воскликнул Исакович. – Хотя какие колумбийцы! Они же не переплывут на своем корыте океан! Это Мутник! Я вам точно говорю, это таки Мутник! Пусть он приходит, только пусть не спешит – мне тут надо навести порядок!
Исаковича европейская, а особенно английская пресса всегда называла самым богатым русским из живущих в Англии. Изумрудные копи в Сибири, нефтяные терминалы в южных и северных портах, две хоккейные команды в Канаде и Бразилии, самая элитная недвижимость по всему миру и вот эта новая игрушка, яхта «Озарение»… Спроси сейчас у Исаковича, откуда он взял все эти несметные богатства, за несколько лет превратившись из молодого специалиста в миллиардера, он бы и сам, наверное, не смог объяснить, даже если бы был откровенно честным. Так вышло, эпоха требовала, чтобы кто-то стал богатым и богатство это было публичным. Но сейчас, когда напряженный период накопления капитала прошел, Гриша мог себе позволить жить в свое удовольствие, доверившись опытным управляющим, имиджмейкерам и своим людям в нескольких правительствах. Одним из таких шерпов в правительстве одного из крупных евроазиатских государств и был Антон Мутник, приятель Исаковича еще по старшим классам средней школы, по совместительству олигарх в области торговли вооружениями в страны третьего мира. Гриша знал его склонность к театральным поступкам и появлениям и поэтому правильно угадал, что именно Сема Мутник может завалиться к нему на подводной лодке.
– Ой, Гриша, как же я по тебе соскучился, – обнял Исаковича Мутник. – Портошу пусть не убирают, я тоже хочу!
Никогда Мутник не говорил о делах прямо и с ходу. Гриша знал это и тоже не спешил. Тем более, что ему было приятно посидеть вот так, по-простецки, как в старые времена, за стаканом портвейна.
– Гриша, и не скучно тебе на этом корыте сидеть? Один, без друзей. – После первого стакана Сема откинулся в глубоком кресле и сладко потянулся.
– Ну, не всем же на подлодках по морям плавать. Мы люди мирные…
– Ага, а морпехи английские прикрывают и система ПВО, это мирно? – хитро глянул Мутник.
– Ну, Сема, ты же знаешь, какая сейчас сложная обстановка в мире? – развел руками Исакович. – Мне что, нужно ждать, когда какой-нибудь сумасшедший араб с бомбой подплывет на лодке или вообще какая-нибудь маленькая, но гордая республика захочет вернуть свою нефть? Ты меня прямо удивляешь.
– Ни боже ж мой, Гриша. Все правильно. Но скучно. Твой секретарь пулю пишет? Слушай, давай раскинем картишки, а? По копейке вист, не жадничая. – Сеня оживился.
Грише эта мысль пришлась по душе. Секретарь играл, правда, зная повадки начальства, не любил играть на деньги. Но Исакович пообещал, что он, если что, оплатит весь проигрыш секретаря, и игра состоялась. Играли сочинку, старательно нарисовав на бумаге нужные линии и вписывая туда неровным почерком цифры.
– Не чуешь ты мировых трендов, Гриша, – внезапно произнес, записывая висты, Мутник. – Ой, не чуешь.
– Это с каких таких… ты делаешь такие выводы? – навострил ухо Исакович. – Я что-то проспал?
– То-то и оно, что еще немножко, и проспишь. – Семен следил за тем, как секретарь сдает, успевая заметить отражение карт в стеклянной поверхности стола. – Мир меняется. Ой, как меняется.
– Да ты не мути…
– Ну, послушай, Гриша, почему ты никак не отследил Московскую Зону, ты что, думаешь, ее просто так сделали? – Сема положил карты на стол и внимательно и строго посмотрел в глаза Грише.
– Принеси-ка нам орешков, – отослал секретаря Исакович, понимая, что сейчас будет озвучено что-то очень важное, и недовольно буркнул: – С каких пор ты при моих слугах о делах говорить начал?
– А еще никаких дел не было. А секретарь твой все равно через час будет рыть в сети все про Зону, так что никаких сливов пока не было, – спокойно объяснил Мутник.
Гриша молча пожевал ус, что он делал в минуты особого волнения. Если Мутник говорит о чем-то Исаковичу неизвестном, значит, он, Гриша, где-то что-то продолбал. Исакович отхлебнул портвейн из стакана, уже порядочно залапанного сладкими пальцами, и произнес:
– Так что там у тебя с этой Зоной?
– У меня с Зоной все пучком, а вот ты, дорогой Гриша, крайних пасешь. Ты что, думаешь, Зона это просто так?
– Я всегда думал, что это природная катастрофа, – ответил Исакович. – И что там жить нельзя.
– Думал он! Гриша, это ты у меня природная катастрофа. Зона – это новое устройство мира. И ты что, думаешь, вот так всю Москву закрыли на замок и отдали на откуп мутантам?
– Так, Сема, давай по делу, да? – Терпение Исаковича лопнуло. – Или ты таки меня хочешь, как нашкодившего кутенка, носом в лужу тыкать?
– Гриша, дорогой мой, я хочу твоего процветания. Мы с ребятами поняли, что ты не просек фишку, вот меня и попросили тебя просветить. Ты слишком много времени сидишь тут на яхте, мало лазишь в интернет и вообще не бываешь дома. А это неправильно.
– Не нуди, давай конкретно.
Гриша позвонил в золотой колокольчик, который все время стоял на столе. На звук прибежал слуга. Исакович сделал жест, обведя стоящее на столе вялой ладонью. Слуга все прекрасно понял. Через секунду на столике уже сверкала бутылка виски и стояла коробка дорогих сигар. Время ностальгировать кончилось, и серьезные разговоры нужно говорить под серьезные напитки.
– А конкретно, – Сема, отставив ненавистный ему в действительности портвейн, сделал большой глоток виски, – то, что надо прорабатывать Москву.
– И что там прорабатывать? Разбитые стекла и кирпичи перепродавать? Или что там еще осталось?
– Ой, Гриша, ты таки тут расслабился, – сверкнул золотым зубом Мутник. – Одни только редкоземельные металлы, брошенные НИИ химии поверхности, тянут на полтора лярда. За половину этой суммы тебя наши любимые вооруженные силы туда отвезут и оттуда привезут.
– Дорого.
– А ты не плати вперед. Пацан, что ли? Но не в том, если честно, сокровища Москвы. Москва как была местом, где вертятся деньги, так и осталась.