Кронштадтский детектив
Шрифт:
Не успел я подняться со стула, как в дверь постучали и в кабинет заглянул Семен. Высокий, на голову выше меня, франтоватый и всегда одетый с иголочки, сейчас он более всего напоминал кота в самом конце марта. Глаза потухли, лапы заплетались и только грудь исключительно по привычке колесом. В руках Семен держал объемистый сверток и пару сапог.
– Ну что там барышня? – сразу осведомился инспектор.
– Плачет, Вениамин Степаныч, – ответил Семен. – Сейчас в приемной потоп будет почище чем на улице.
– Только этого не хватало, –
– Так точно, – ответил Семен. – Наш утопленник – Золотов Андрей Викторович, шестнадцати лет отроду, уроженец Нижегородской губернии. Барышня – его родная сестра Маргарита Викторовна. Из других родственников – дядя, он же отчим Золотов Артём Поликарпович. Имеет какую-то третьеразрядную торговлю в Кронштадте. Вот… Тело, как вы распорядились, доставили к нам в холодную, а это вот его вещи.
Семен положил на мой стол сверток, а сапоги поставил рядом.
– Есть что-нибудь интересное? – осведомился инспектор.
– Виноват, Вениамин Степаныч, не смотрел, – ответил Семен.
– Ефим, посмотрите, – сказал инспектор.
Я развернул вещи утопленника на столе. На первый взгляд, тут было всё, что я успел заметить у ограды. Поиск по карманам принес мне серый конверт из парусины. Внутри оказался лист плотной бумаги, сложенный вчетверо. От воды он нисколько не пострадал.
На листе был карандашный рисунок, выполненный, надо сказать, с немалым мастерством. Я сразу узнал Андреевский собор и угол канала, где недавно искупался. Над каналом, именно там, где утонул этот Золотов, возвышалась гигантская каменная арка. Мне сразу показалось, будто бы я ее где-то видел, но никак не мог вспомнить, где именно. По крайней мере, не у собора точно. Ничего подобного там не было.
Под рисунком черными чернилами была сделана надпись:
Максимальная сила седьмого октября.
Буквы были такие мелкие и угловатые, что я поначалу принял их за орнамент. Сама же надпись мне ни о чем не говорила. Семену тоже, а вот инспектор сразу нахмурился. Оборотная сторона листа была чистой.
– Это всё? – спросил инспектор. – Ни денег, ни документов, ни предсмертной записки?
– Нет, больше ничего, – ответил я.
– Что ж, придется работать с тем, что есть, – вздохнул инспектор. – И, кстати, я хочу сразу обратить ваше внимание на дату.
– Сегодняшняя, – отозвался я. – Может быть, имелась в виду буря этой ночью? Если он собирался топиться, то у него были все шансы сделать это даже не прыгая в канал.
– Но он туда прыгнул, – возразил инспектор. – Причем уже после того, как прошла буря. Это, Ефим, делает вашу версию несостоятельной.
Других предположений у меня не было. Должно быть, это отразилось на моем лице, поскольку инспектор нахмурился и покачал головой.
– Мне это представлялось очевидным, – сказал он. – Впрочем, ладно, это не самая важная деталь. Сообразите по ходу расследования.
Последняя
РАССЛЕДОВАНИЕ Я НАЧАЛ со знакомства с Маргаритой Викторовной. Теперь, наконец, у меня была возможность рассмотреть ее как следует.
Барышня была очень худенькой и очень красивой. В белом платье, с прекрасным лицом и ореолом золотистых волос она казалась мне ангелом. Старый пуховой платок на ее плечах, который Семен раздобыл не иначе как в чулане, топорщился в разные стороны, будто ощипанные крылья, но барышню это не портило. Даже напротив, прямо-таки взывало выступить на ее защиту.
Когда Семен пригласил барышню в кабинет, инспектор любезно предложил ей чаю. Она отказалась. Инспектор кивнул и погрузился в бумаги, всем своим видом давая понять, что всё последующее ему совсем не интересно. Я придвинул стул для посетителей к своему столу.
– Сюда, пожалуйста, – пригласил я.
Барышня едва заметно кивнула и опустилась на самый краешек стула.
– Я, наверное, должна вам всё рассказать, – почти прошептала она.
– Должны, значит, расскажете, – уверенно объявил я. – А мы вас внимательно выслушаем.
На моем столе лежала карта Кронштадта, расчерченная подробнейшей схемой ночной засады. Я убрал ее с глаз долой. Затем вынул из ящика бумагу, перо и чернильницу.
– Я… – начала барышня и запнулась, неуверенно посмотрев на меня.
– Ах да, простите, – спохватился я. – Ефим Родионович Кошин, агент сыскной полиции. Ваше имя, Маргарита Викторовна, мне известно. Я буду заниматься вашим делом… то есть делом вашего брата, так что рассказывайте всё смело и без утайки.
Барышня послушно закивала. В ее руках появился кружевной платочек. Я даже не заметил, откуда она его вытащила. Не иначе, из рукава. Промокнув глаза, она уже увереннее обратилась ко мне.
– Я должна сразу поблагодарить вас, Ефим Родионович…
– Вы, Маргарита Викторовна, как-то слишком легко делаете долги, – заметил я. – Давайте-ка по порядку. Как случилось, что ваш брат оказался в канале?
– Он прыгнул туда, – тихо ответила барышня.
– Почему?
– Боюсь, Андрей решил покончить с собой, – последовал печальный ответ. – Он к этому давно шел. Я, конечно, присматривала за братом, но…
– Да, финал я видел, – сказал я. – И что же его толкнуло на такой шаг?
Барышня замялась.
– Нехорошо, конечно, за глаза плохо говорить про людей, – неуверенно сказала она. – Только вот по-другому мне и сказать нечего будет, – тут она сделала паузу, после чего всё-таки решилась и выпалила единым духом: – До самоубийства Андрея довел наш дядя.
– Вот как? – удивился я.
– Наверное, мне лучше рассказать всё с самого начала, – всхлипнула барышня.
– Похоже, так будет лучше, – согласился я.
Барышня снова вздохнула, после чего начала рассказывать: