Кронштадтский тупик
Шрифт:
– Виктор - тоже известный в Питере юрист и победитель интеллектуальных викторин, - обиделась за мужа Наташа, - вы прекрасно это знаете. А вы, как я поняла, защищаете пьяную девицу, которая врезалась на машине в детскую площадку?
– она добавила в голос максимум сарказма.
Но Карелину это не смутило.
– О, в зале суда мы с Витей ломаем копья, - усмехнулась она, - зато после заключаем перемирие и вспоминаем, как нам было хорошо в юные годы! Вижу, как он изголодался по женской ласке. Видно, вы вся ушли в свои книги и о супружеском долге редко вспоминаете.
Вся кровь ударила в лицо Наташе.
– Да пошла ты...!
–
– Я только что оттуда, - заливисто расхохоталась Карелина, - Виктор хотел скрыть наши встречи от вас, думая, что это обычный командировочный роман, но я - человек прямой, и считаю, что вы имеете право знать, как мы проводим время. Но я, кажется, вас все же разбудила? Простите за мое фо па! Спокойной ночи, Наталья Викторовна!
От желания запустить телефоном в стену Наташу удержала только мысль, что она разбудит Беллу, у которой утром - заседание суда по делу Егора Степанова. И она презирает истеричек, которые чуть что - шваркают об пол все, что под руку подвернется...
Какое-то время она сидела, стиснув телефон в ладони. И чувствовала себя, как человек, которого контузило или огрели чем-то тяжелым. В голове вертелись строки из песни: "То ли плаха, то ли храм... То ли ангел, то ли бес... Если мир летит к чертям, совесть - самый тяжкий крест..."
Потом пришло равнодушное отупение: "Да, разбомбили... Но это уже случилось. Надо как-то жить дальше!".
А потом пришла мысль: "А почему я сразу поверила ей? Карелина - юрист бизнесмена, который подал иск на родителей тех детей. С Фимой и Ко ей конкурировать непросто. Может, она решила внести разлад в их ряды, раздобыла номер жены одного из противников и звонит среди ночи. Да и еще: когда тебя будят в два часа пополуночи, просыпаешься тяжело, голова тяжелая, соображаешь плохо, и на уши любой лапши можно навешать. Фаршированный цирк!" - Наташа посмотрела на часы. 02.40. Поздновато звонить мужу... или уже рано. У них сейчас прения сторон, и ночью нужно отдыхать, чтобы работать со свежей головой. А если она будет ждать утра, чтобы позвонить и задать вопрос, то не заснет сама. "Нам с Беллой тоже нужна ясная голова, раз мы решили выручить Степановых и отвести от Егора Павловича приговор по 105-й статье. Так что ради этого можно и пренебречь приличиями!"
Наташа подошла к окну и села на подоконник. За окном в свете фонаря степенно скользили крупные ажурные снежинки. В черной воде Гавани отражались огоньки кораблей, стоящих на рейде.
Наташе пришлось выкурить три сигареты подряд прежде, чем волнение отпустило ее. На часах было без одной минуты три, когда она набрала номер телефона Уланова. Надо все выяснить сейчас же...
Издевательски-вежливый голос, похожий на голос Ирины Карелиной, занудил на двух языках, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. "Здрасте, ...опа, Новый год! Это еще что за новости? Уланов никогда раньше не выключал телефон. Это я вырубаю трубку, когда работаю с книгой или хочу выспаться перед презентацией или интервью... Что случилось? Или все же эта девица сказала правду?.. Чем дальше в лес, тем больше дров..."
Наташа позвонила Когану. Ефим ответил не сразу, осипшим спросонья голосом:
– Боже, Наташка! Что за пожар? Я только лег. Мы готовимся к прениям. Я хочу, чтобы мы разгромили юристов этого ушлепка, и ребят гоняю, как сидоровых коз, и сам упахался, как владимирский тяжеловоз...
– Где Уланов?
– без обиняков спросила Наташа.
–
– М-м-м... кажется, у себя в номере. А телефон? Без понятия... Может, зарядить забыл.
– Он один в номере?
– голос Наташи предательски дрогнул.
– Нет, конечно, - разбуженный среди ночи, Ефим начал злиться.
– У него там оргия со всем контингентом местного стриптиз-клуба во главе с бухгалтером Домной Федосеевной и уборщицей тетей Пашей! Нам же тут больше делать нечего, только квасим "под мануфактуру" - стаканчик хлопнем и рукавом занюхаем. Девок к себе взводами водим, стриптиз смотрим, "Хабаровски" им в стриги суем. Затем и в Лугу поехали, чтобы вдали от жен оттянуться... Серьезно, Навицкая, тебе что, сон дурной приснился, что ты меня подрываешь в такое время?! Вы с Белкой что - уже Новый год празднуете?
Наташа обозлилась. Если бы Фима не начал ерничать и орать в ответ, она бы извинилась и отложила разговор до утра. Что на нее нашло? Из-за какой-то злоязыкой особы она названивает усталым людям в такое время. Но уничижительный тон Ефима подействовал, как бикфордов шнур. Или как кислота на свежую ссадину.
– Празднуем!
– зло сказала она.
– Тоже надираемся до соплей с местными моряками! Сейчас у нас по всей квартире пустые бутылки и бескозырки валяются и по десять мужиков в каждом шкафу сидит и еще дюжина под столом дрыхнет! Затем и в Кронштадт поехали, чтобы вдали от мужей расслабиться! Так и скажи Уланову, если он еще помнит, кто я такая: мы тут не скучаем!
– Наташка, да что с тобой?
– видя, что дело серьезно, Ефим перестал кипятиться из-за неуместного ночью звонка.
– У нас прения, мы тут пашем, как савраски, готовимся сражаться со всем юридическим отделам фирмы истца. Вот в кои-то веки прения назначили после обеда, а не с утра, я думал хоть одну ночь отоспаться, - посетовал адвокат, - а тут ты звонишь в растрепанных чувствах... Что случилось?
– Кто такая Ирина Карелина?
– спросила Наташа, перебравшись на кровать. Из рамы ощутимо тянуло холодом, и ноги стали зябнуть.
– Главный юрист "ЛугЖилСтроя", - неприязненно процедил Ефим.
– Ты меня знаешь, Наташа, я о женщинах злословить не люблю, но об этой, хм, даме трудно говорить, удерживаясь в рамках культурной лексики. Ты меня знаешь: я за каждого своего подзащитного дерусь, как лев. Но бывает, что я кому-то отказываю. Если на человеке клейма негде ставить и по нему уже давно зона плачет, я за его дело не возьмусь. У меня тоже принципы есть. Я себя не на помойке нашел, защищать тех, кто слова доброго не стоит, не то, что защиты. А Карелина тормозов не имеет. Она кого угодно защищать возьмется, если ей заплатят по таксе. Тьфу! Как девка тротуарная: кто заплатил, того и обслужит.
– Девушки эти - люди подневольные, - возразила Наташа, - если они откажутся обслуживать клиентов, хозяева их не пощадят, - она вспомнила весеннее расследование на Васильевском острове.
– Значит, Карелина еще хуже: она даже гордится своей беспринципностью, бравирует тем, чего, якобы, добилась благодаря этому качеству. Ты вообрази: любовница ее хозяина, пьяная, как сапожник, со всей дури врезалась в детскую площадку. Бог отвел беду - все дети живы. Но это только чудом... Конечно, родители, которые это видели, не сдержались. Наподдали красотке как следует до приезда полиции и машину ей раскурочили. Я бы тоже не сдержался, если бы увидел. Понимаю их.