Кросс по грозовым тучам
Шрифт:
— Твоя жужелица проста, дружок. И ты тоже.
— Ты читал мои мысли, Ирт. Ты читал их?
— Ты принадлежишь мне полностью, Чага. Я знаю тебя всего.
Ирт почувствовал движение, и таракан почти сразу возник рядом. Тварь двигалась быстро, неуловимо быстро.
— Причина проникновения СимРига ясна. Маршруты построены. Сектор вероятного столкновения определен, — сообщил он.
— Что это значит? — прорычал Ирт.
МихМих медленно повернул голову и уставился черными буркалами на Тима Граува.
– 'Помоги товарищу' — это межгалактический сигнал спасения, — быстро проговорил Тим. — Ты запустил его, а значит,
— Именно так, капитан Граув, — челюстной створ таракана шевельнулся. — Исходя из заданной траектории 'Сияющего' и предположительной траектории полета СимРига, мы определили наиболее вероятный сектор приема сигнала и сектор проникновения.
— Когда и где это произошло? — протараторил вопрос Тим
— Выход из галактики Воз, март тридцать пятого года по земному времяисчислению, — бесстрастно просчитал МихМих.
— Пространственное смещение от активации хрономины около десяти месяцев, — прошептала зверушка.
— Но Рою Прогноза боя не стала ясна причина его смерти.
В этой словесной слизи Ирт не находил ни смысла, ни ценности. Кроме одного — тараканы получили свое и задолжали ответ.
— К червям СимРига и времяисчисление! Ты обещал связь с Орфортом!
Инсектоид помедлил, но вскинул лапу и развел два когтистых пальца. Справа от них будто распороли шкуру пещеры, и появился треугольный проход.
— Ты получишь свою связь, Ирт Флаа.
Тварь медленно двинулась к треугольнику. Льдистая поверхность жалобно скрежетала под уродливыми конечностями. Таракан мог быть легким и быстрым или тяжелым, как скальный зубец Стен Флаа. За пещерой Утраза вытянулась человеческая Ниша. Давление отступило, и Ирт разлепил внутренние ростки, поднимаясь в высоту роста инсектоидов. Здесь этих тварей несколько. Трое по обе стороны от входа. Застывшие зелено-черные фигуры. В цветных накидках-плащах. Морды с костяными наростами задраны, а на кожистых веревках, спускающихся на панцирные плечи, — разноцветные кольца. Но кольца не украшения, подобно тому, что показывал на пальце Чага. Нет. Охотничье чутье подсказывало — это оружие.
Черные когти МихМиха клацали по ячеистому полу, а инсектоиды тянулись вверх, приветствовали Хозяина роев. В центре Ниши висела очередная звездная картинка. Жалкие существа надеются, управляя картинками, управлять миром. Но мир — это дыхание и движение, а не иллюзии, которые их изображают. У края кровавой точкой пульсировала звезда. Ирт не знал звездных карт, глупых галактических названий, но слепой взгляд выпуклых глаз Маршала роев подсказал ему — это Орфорт. Гнилой медергом! Красное мигание отдавалось тревожной вибрацией внутри Флаа. Вранье! Все это человеческая фальшивка.
— Транслировать передачу с Орфорта, — холодно проговорил таракан.
И тут Ирт увидел отца. Серое тело Ру потеряло гладкость, и стабильность. Растрескалось. Менялось, колыхалось, и от внутренних толчков трещины бежали в разные стороны розовой паутиной. Иллюзия мертвила ростки Ирта. Как иглы, страх входил под кору и замораживал клетки. Он хотел крикнуть, спросить, но поверхность коры сжалась, перекрывая звук. Ру заговорил, и голос прозвучал не знакомым шипением, а истошным воем умирающего огранга:
— Орфорт требует помощи Федерации! Кристаллы уничтожают Просторы! Мы не справляемся! Помощи! Кристаллы уничтожают Просторы…
Картинка мигнула, и Ирт увидел столб искрящегося дождя над Просторами. Он подался вперед, выпуская ростки навстречу иллюзии. Всматриваясь. Это не дождь и не влага Богов. Мельчайшие осколки взвивались над жизнью и вырезали ее на пути. Пузырящиеся чернотой дороги тянулись по цветному полотну вслед за столбами искр. Этот дождь… Кристаллы. Он видел их раньше. Здесь. На Земле. И вспомнив, Ирт взвыл всеми клетками. Ростки рванули наружу. Ярость не удержать. Ничто не имело значения. Маршал роев отшатнулся, выхватил трубу. К червям! Он убьет его. Он убьет их всех. И своего Чагу и все живое.
Ирт Флаа видел, как такие же кристаллы вылетали из мяса дохлого таракана. Из туши СимРига. Тогда он решил, что кристаллы живут в тараканах. Прикормленные черви-зверушки. Но теперь эти твари напали на Стены. Проклятые выползни с Утраз! Охотник Просторов выбросил наружу бешенство ростков. Долг наследника Флаа — уничтожить врагов Орфорта.
Глава 22. Шелтер
Ларский шел, наслаждаясь утренней прохладой. Мог бы вызвать припаркованную у дальних пирсов авиетку. Но нужно было подумать, а лучше всего это получалось в неспешном движении. Хорошо бы заодно избавиться от муторной тоски. С Марго он расстался совершенно бездарно. Еще в предутренних сумерках стали поступать сообщения о результатах обработки данных, и Ларский предложил ей встретиться вечером, сказал, что сейчас нужно погрузиться в работу. Но даже лучшие женщины не любят таких объяснений и побегов с первого свидания. Особенно сразу после секса.
Все же жаль, что изобретение клонов напрочь убило проституцию. Любители слишком большой экзотики: гигантских грудей, ртов, невозможных акробатических этюдов могли сконструировать себе ненасытную любовницу прямо на дому и делать ее дубли каждые три дня. Чем дольше жили клоны, тем сложнее они были устроены и ближе к человеку. Делать такие затратно, бессмысленно и бесчеловечно. А трехдневники — моделька, запрограммированная биомасса. Полезная в отдельных случаях. А вот для функциональных задач лучше подходили роботы, к тому же их внешний вид не вызывал острого желания поискать внутри душу.
Секс с клоном Ларского не привлекал, даже если у образца будет потрясающая задница, грудь и неутомимое желание. Отвращала одна мысль, что он сольется в долгом поцелуе с дышащей и говорящей отбивной. Поэтому оставалась охота за вольными красавицами, любительницами приключений и жарких ночей. Но даже они ожидали, что кавалер будет сражен, покорен, порабощен на время большее, чем несколько часов любви. И он бы и был? Может быть. Но не сегодня.
А Марго хороша. Нежная, умная, страстная и язвительная. Такие всегда привлекали Ларского. После поцелуя под 'звездой' они вызвали дроплет и устроились в центре платана, среди широко раскинутых ветвей. Уютное 'гнездо' состояло из пружинящего шелка под телами, широких покатых бортов, куда втягивалась сброшенная одежда и откуда, стоит пробежаться пальцами по пиктограммам, появлялись фрукты, белое охлажденное вино и крамбы, которые Ларский любил до страсти. В крошечных, с фалангу пальца, пирожках под горячей хрустящей хлебной корочкой всегда обнаруживалось разное: шарик соленого огурчика, клубника, оливка или тающий во рту паштет.