Кроссворд для нелегала
Шрифт:
Какая она красивая… Стоп, Телегин, о чем ты? Натаха дает тебе время не для сантиментов. Надо найти выход, надо! Надо сейчас!
В этой нелепой, иррациональной ситуации их может спасти только такая же иррациональная, безумная идея.
И Телегин начал молиться. Нет, это была не церковная молитва, в этой молитве не было слов. Телегин старался мысленно раствориться в окружающем его пространстве, стать частью каждой травинки, каждого камня, каждой водяной капли… Стать частью всего окружающего, частью этого уголка вселенной…
Этой молитве обучил его странный, необыкновенный человек.
– Сегодня, господа офицера, мы познакомимся с очень интересным человеком, – Навигатор хитро усмехнулся, с видом заговорщика поочередно оглядывая Егеря, Телегина и Никитина, прервавших очередную тренировку при появлении начальства. – Феномен, реликтовый экземпляр, теперь таких не делают. В поединках демонстрирует совершенно непонятные вещи…
«Очередной вьетнамец или китаец», – пряча усмешку, подумал Слава. Помимо штатных инструкторов, в учебном центре периодически появлялся какой-нибудь «мастер единоборств». Как правило, основательно получал по ушам и благополучно исчезал после первого же спарринга.
– Ребята из пятого управления рекомендовали. Сюда прибудет через десять минут под усиленным конвоем, – пояснил Навигатор. – Прямиком из Лефортово.
– И на кой ляд он нам? – проворчал Егерь. – Очередной сэн-сей из подворотни?
– Нет, Андрей Митрофаныч. Проходит по 72-й, – сухо произнес полковник.
– Создание антисоветской организации? – присвистнул Коля Никитин. – Террорист?
– Язычник. И убежденный противник существующего строя. А брали его ребята из «Альфы».
«Реликтовый экземпляр» прибыл под усиленным конвоем плечистых ребят из подразделения контртеррора. Без наручников.
– Павел Николаевич Денисов, – первым представился он. Негромко, внятно, не протягивая руки для пожатия.
– Очень приятно, – кивнул в ответ Егерь. – Цель визита вам известна?
– Да. Простите, не знаю ваших имен…
– Обращайтесь на «вы», – голос Дремова был столь же негромок и внятен. – Раз цель ясна – перейдем к делу. Разомнитесь и… молодой человек к вашим услугам, – Егерь кивнул в сторону Телегина.
– Молодой человек, – повторил гость, внимательно разглядывая Вячеслава синими пронзительными глазами.
Несмотря на далеко не юношеский возраст, гость был красив какой-то странной, дикой, но по-настоящему мужской красотою. Небольшая, аккуратная борода лопаткой, седеющие волосы неуставной длины, перехваченные поперек лба тонкой тесьмой. И синие, прозрачные, озерные глаза. Нос точь-в-точь как Славкин – перебитый в разных переделках. Ну язычник, дери его мать. Реликт ископаемый…
Стойка бородача была необычной – не боксерской и не «мастера с Востока». Скорее вообще не спортивная, не боевая – какая-то звериная. Точно стал человек зверем и живет его телом, чувством, реакцией. Атаковать зверь не торопился – как-никак на чужой территории. Телегин обозначил ложную атаку по корпусу. Затем резко, по-боксерски пробил в голову. Кулаки просвистели по воздуху, Язычник как-то очень быстро подсек Телегина, но Слава сумел, оперевшись на левую руку, сделать кульбит и удачно приземлиться на ноги. И тут на него обрушилась целая серия мощных ударов – причем бил Язычник не боксерскими, а какими-то размашистыми, с трудом блокируемыми ударами. Выстояв, Слава пробил-таки свою коронную «двойку». «Двойка» прошла – но Язычник немыслимым образом продолжал стоять на ногах. Причем стоял, опустивши руки – полностью открытый, словно приглашал к атаке. Телегин не стал атаковать. Он отступил на полшага и сам встал в точно такую же расслабленную, открытую стойку. Со стороны это, должно быть, выглядело фарсом, пижонским кривляньем, однако Телегин не передразнивал противника – он впервые столкнулся со столь непонятной и столь могучей силой. Ему нужно было осознать, что происходит, и он решил отдать инициативу. Язычник ударил первым – опять размашисто, точно железным цепом. Телегину удалось уклониться, поднырнуть под удар и тут же, в связке, провести убийственную комбинацию – подсечь ноги противника и одновременно ударить снизу вверх, в челюсть. Язычник потерял равновесие, упал на траву. Телегин, констатировав несомненный выигрыш раунда, на секунду расслабился.
Как Язычник достал его, Телегин не понял. Со слов Никитина, достал ногой, лежа, каким-то неведомым способом бросив все тело вперед, не выводя его из горизонтального положения. Как такое возможно? Почему Слава не успел ничего заметить, поставить блок?! Он просто отлетел в сторону и улегся затылком в траву.
– Вообще-то в рукопашной ничьей не бывает, – услышал Телегин голос Егеря. – Но здесь – боевая ничья.
Телегин быстро поднялся. За всю свою боксерскую и рукопашную практику в нокауте он был всего два раза. Сейчас, кажется, случился третий.
– Кстати… Историю, молодой человек, хорошо знаете? – после поединка и горячего душа они, полные взаимной симпатии, попивали чаек в предбаннике. На свой вопрос Павел Николаич получил от Телегина честный ответ.
– На твердую четверку.
– Печально, – столь же искренне прокомментировал Язычник. – Офицер госбезопасности, да, впрочем, любой офицер историю своей родины должен знать досконально. Что вы знаете о Ратиборе?
– Мм… Ничего, – пожал ноющими после схватки плечами Телегин.
– Вы воин, – уверенно проговорил Язычник. – Таких, как вы, очень мало. К сожалению. Но воин – это не только тот, кто ломает огнеупорные кирпичи и… укладывает в рукопашной старенького бородатого дядьку. – Павел Николаевич впервые за все время беседы усмехнулся. – Ратибор – воин языческой Руси. Вы очень похожи на него, Вячеслав…
– Ну, вы скажете! – присвистнул Телегин. – Чем же?
– Вы знаете, я очень рад нашей встрече, – ушел от прямого ответа Язычник. – Ранее, когда служил в армии, затем общался с милицией и вашими коллегами по ведомству, я уже было совсем упал духом. Вы – другой…
– Павел Николаич! – подал голос молчавший до сего момента Егерь. – Вот вы, судя по всему, искренне любите Родину, Россию. Почему же вы… Ну, не стали офицером или учителем истории… Почему стали диссидентом?
– Милейший, я не диссидент, – Павел Николаевич погрустнел. – Я язычник.
– И что же вы предлагаете – всем нам становиться язычниками? – задал вопрос Дремов.
– Я никому ничего не предлагаю. И не настроен на дискуссии. Они мне надоели в Лефортово [22] … Но кое-что я вам скажу. – Голос Павла Николаевича стал тверже. – Когда говорят о язычестве, то обычно перечисляют имена – Перун, Сварог, Даждьбог… Но главное в нашей древней религии – совсем не это. Прежде всего Бог для язычника – вот эта трава, небо… Попытайтесь понять эти сущности и стать с ними единым целым. Тогда и вы сами станете Богом. Наверное, вам это малопонятно….
22
Лефортово – место следственного управления и изолятора КГБ – ФСБ.