Кроссворд для Слепого
Шрифт:
— Что это ты пьешь за таблетки? — спросил он уже после секса.
— Какие таблетки?
— В ванной на полочке стоят.
— А, это аспирин, я каждый день выпиваю таблетку, мне посоветовал врач. Я их пью уже на протяжении двух лет.
— У тебя голова болит, что ли?
— Нет, это профилактическое. И вообще, об этом я не хочу и говорить.
— Что, каждый день? — переспросил Олег Петрович с явным любопытством в голосе.
— Да, каждый день перед тем, как выйти из дому.
— И в выходные?
— Я же сказала, каждый день.
— Все
— Пожалуйста, а я отдохну. Все найдешь в ванной.
— Найду.
Войдя в ванную, мужчина закрылся. В его руке была пробирка. Он взял бутылочку с аспирином, вытряхнул себе на ладонь пять таблеток, находившихся в бутылочке из прозрачного белого стекла, несколько мгновений их рассматривал. Затем откупорил свою пробирку. Таблетки аспирина на его ладони и таблетки, которые он достал из своей пробирки, были похожи по размеру и цвету. Он взял таблетку аспирина, бросил ее в умывальник, смыл, а таблетку из своей пробирки бросил в бутылочку с аспирином и аккуратно закрыл пробку. Лишь после этого забрался под душ. Он стоял под струями горячей воды, которая смывала пот, смывала желание и запах Софьи, и его губы в каплях воды кривились.
«Пять дней. Может, это произойдет даже завтра, а может быть, послезавтра. В общем, пять дней.»
— Ты собираешься уйти, Олег? — открыв ванную и глядя на мужчину, спросила Софья.
— Ты предлагаешь остаться?
— Конечно, хотя как тебе будет удобно. Но, честно говоря, я не советовала бы тебе садиться за руль, все-таки ты немного выпил.
— Это не страшно, — сказал Чернявский. — Я могу на ногах не стоять, но ехать смогу.
— Не советую, — произнесла Софья.
— Может, ты и права. Пожалуй, я уеду утром.
— Где твои сейчас?
— Где же им еще быть — за границей отдыхают. Иногда звонят, иногда по Интернету пишут, как им хорошо, просят, ясное дело, денег.
ГЛАВА 17
Все было как обычно. Без десяти девять генерал Потапчук остановил машину в арбатском дворе. Водитель понимающе кивнул, когда Потапчук с портфелем в руках, на этот раз без зонта, покинул машину.
«Любовница у него тут живет, что ли? — подумал водитель, глядя в зеркальце на своего шефа, который решительно по диагонали пересекал двор. — Явно кто-то у него здесь близкий, слишком часто он ездит. Правда, если бы это была женщина, то генерал хоть иногда приезжал бы с букетом цветов. Значит, не женщина», — решил водитель, включая погромче музыку и откидываясь на спинку сиденья.
Потапчук вошел в соседний двор, обошел беседку и трех ребят, которые перебрасывались мячом, и взглянул на знакомые окна. Как он и предполагал, они были темные.
«Вот уж прирожденный конспиратор. Ни разу я не видел, чтобы окна были открыты, чтобы свет пробивался сквозь жалюзи.»
Неторопливо поднялся на последний этаж, переложил портфель из левой руки в правую и дважды надавил кнопку звонка.
Дверь открылась.
— Входи, Федор Филиппович, — услышал он голос
Дверь бесшумно закрылась, щелкнули замки. Лишь после этого, как всегда, в маленькой прихожей вспыхнул свет, невероятно яркий, аж глаза у Потапчука заслезились.
— У тебя здесь, Глеб Петрович, как в операционной.
— Это вам кажется после подъезда.
— Почему лампочки на лестнице не вкрутишь?
— Я периодически вкручиваю, а подростки их периодически выкручивают. Мне это дело надоело, и я решил — пусть будет как есть.
Генерал разделся и с портфелем вошел в мастерскую. Как всегда играла музыка, светился монитор компьютера.
— Я принес кассету, на нее согнали все, что было при Максе Фурье, — сказал Федор Филиппович, ставя на журнальный столик портфель и извлекая из него кассету. — Я специально попросил сделать копию под твой видеомагнитофон.
— Если бы вы принесли маленькую кассету, я бы мог и ее использовать. Камера у меня есть.
— Извини, Глеб, не знал.
— Куда же вы, думаете, я деньги налогоплательщиков трачу?
— На женщин конечно же, — пошутил генерал Потапчук, передавая Глебу кассету.
— Нет, Федор Филиппович, на улучшение материально-технической базы. Ведь двадцать первый век — это время прогресса, а прогрессу следует соответствовать. Все вооружаются — компьютеры, ксероксы, все новое… Вот и я стараюсь идти в ногу со временем.
— Ладно тебе, Глеб Петрович, старика лечить.
— Я не лечу, а отчитываюсь, Федор Филиппович, чтобы вы не думали, чтобы вам за меня стыдно не было, а то еще подумаете, будто ваш человек транжирит государственные денежки, а пользы не приносит.
Глеб вставил кассету в видеомагнитофон и уселся в кресло.
— Скажи мне, что ты надеешься увидеть?
— Хочу получить подтверждение одной из своих версий.
— У тебя уже есть версии?
— Да, — спокойно произнес Глеб. — Прошу прощения, забыл вас кофе угостить.
— Давай, я не откажусь: голова болит.
— Сильно болит?
— Тяжелая. Достали в конторе. Но я жду версию…
Глеб наполнил чашки ароматным кофе, придвинул к генералу пепельницу, пачку сигарет, при этом сказал:
— Можете курить мои. Я знаю, вы по будним дням без сигарет ходите.
— Все ты знаешь, все тебе известно, даже версия у тебя существует.
— А вот ваши люди, Федор Филиппович, скажу откровенно, работают хреново.
— Без тебя знаю.
— Причем не просто плохо, а абсолютно непрофессионально. МУРовцы работают бестолково, и прокурорские следователи тоже действуют как слоны в посудной лавке.
— Что они сделали?
— Дело в том, что они ничего не сделали.
— Не понял, — генерал насторожился. Он не любил, когда кто-либо упрекает в бездеятельности его и его сотрудников. Он не стерпел бы подобных упреков от начальства, но с Глебом Сиверовым отношения были иные, и если Слепой что-то утверждал, то скорее всего это правда, у него есть веские доказательства, и Потапчуку хотелось их выслушать.