Кротовский, вы сдурели
Шрифт:
Глава 12
Уже на обратном пути к выходу спохватился.
— Ева, что ты скажешь своим «соратникам по партии»?
— Скажу, что ты отличный парень.
— Я серьезно.
— Так и я серьезно. Скажу, что ты очень хочешь улучшить жизнь простого народа. Но другие правители и фабриканты вяжут тебя по рукам и ногам.
— Ох. Ева, ты хочешь поднять мятеж?
— Мятеж — это идеально. Враз поменяем власть и сделаем тебя не выборным, а полноправным правителем.
—
— Но у нас все получится. Я уверена.
— Даже если получится. В сорока километрах отсюда стоит английский пехотный полк. Англичане город без боя не отдадут.
— Значит, мы будем сражаться.
— Нет уж. Не хочу доводить до кровавой бойни. Ева, не вздумай делать что-то, не согласовав со мной. Обещай мне.
— Черт с тобой, Кротовский. Я обещаю. Сделаю, как ты скажешь.
— Вот то-то. Завтра утром придут грузовики. Я выделю один под нужды самых бедных районов. Сама заберешь.
— Как скажешь.
— И еще. Я уверен. Не все бедняки такие полоумные, как собравшиеся здесь. Должны быть здравые вменяемые люди.
— Вменяемые люди на площадь митинговать не ходят, — возражает Ева.
— Знаю. Но опираться мы будем именно на здравых людей.
— А что делать с этой шантрапой?
— Шантрапа пусть митингует… только не здесь…
— А где?
— Они там что-то кричали про кожевенную фабрику.
— Есть такая фабрика. Как раз в их районе. Вонь там несусветная. Травит всю окрестность.
— Вот! Пусть митингуют возле фабрики… пусть требуют сократить выбросы или вовсе перенести фабрику за город.
— Поняла.
— И еще. Тот доктор с бородкой… он тоже полоумный?
— Нет что ты. Очень рассудительный человек. Только идеалист.
— Ага. Отправь его ко мне. Хочу с ним поговорить.
— Слушаюсь, Кротовский. Отправлю.
Проводив Еву, отправился спать. Сегодня на правах личного доктора рядом со мной ночевал Ныр. А утром чувствовал себя огурцом. Рана затянулась, даже шрама не осталось. Вот она сила ускоренной регенерации.
Ева сдержала слово и увела маргинальную прослойку населения митинговать в другое место. Она молодец. По крайней мере могу быть уверен, что эти люди не направят гнев против меня. Хотя площадь они за ночь загадили так, будто неделю здесь ошивались. Дворникам пришлось потрудиться, чтобы подчистить за ними, но к тому времени, когда подкатила партия грузовиков, площадь перед ратушей была выметена.
На грузовички приятно посмотреть. На бортах свежей краской бликует надпись «Торговый Дом Кротовского». Чуть ниже приписано: «экологически чистый транспорт на электромоторах. Мы заботимся о чистоте городского воздуха» — неплохо придумано.
В присутствии членов городского совета торжественно передал грузовики коммунальной службе. Ключи от одного передал лично в руки «неистовой Еве». Надеюсь, она людей не только на митинги и мятежи поднимать способна. Субботник по уборке территории — тоже недурная политическая акция.
Поскольку Челябинский завод урезал квоту, машин мы пригнали с запасом. Несколько грузовичков и малых тракторов моего производства выставили тут же на площади на продажу. Вообще надо превратить площадь перед ратушей в торговую площадку. Заполонить тут все не только техникой, но и палатками, прилавками, ларьками, павильонами. Во-первых, будет организованный сбыт широкой линейки российских товаров, во-вторых, на занятой площади митинговать будет негде. Хватит с меня тут митингов, пусть в других местах митингуют.
Принимаю входящий вызов от Джимми Фокса.
— Англичане принимают ответные меры, граф. Они пошли в финансовую атаку.
— Что именно, Джимми?
— Они подсылают ко мне своих эмиссаров и тоже скупают рубли.
— Ага. Зашевелилось кубло змеиное. Как думаете, Джимми, что они будут делать с рублями?
— Очевидно. Накопят большую денежную массу. А потом припрутся в ваш магазин и выкупят все товары. Вы к этому готовы, граф?
— Готов Джимми. Пусть приходят хоть с двумя чемоданами. Мы всю ночь забивали подвал продовольствием.
— Тогда я продолжаю обменивать валюту без ограничений, — в голосе Джимми Фокса отчетливо просквозило опасение, — Мне понадобится гораздо больше денежной массы для финансовых операций. Вы уверены?
— Уверен, Джимми. Рублями обеспечу. Дави тапку в пол.
Отключаю мобилу, так как уже вижу въезжающие на площадь знакомые грузовики министерства обороны. Лично иду встречать полковника Баранова.
— Кротовский, тебе посылка… от… ну ты понял…
— Очень своевременно… только не надо выгружать ее здесь на площади. Отгоняйте на задний двор.
Армейцы перегнали один грузовик и подняли на второй этаж два ящика из под снарядов. Только я знаю, что там не снаряды. В моем кабинете полковник велел открыть оба ящика. Капец. Столько бабла я еще не видел, ни в прошлой жизни, ни в этой.
— Сколько здесь, полковник? — стараюсь звучат ровно, будто принимать такие посылочки для меня дело привычное.
— Четыре миллиона, — полковник Баранов упер в меня тяжелый взгляд, — Если б не личный приказ Орлова, я бы решил, что вы тут с ума посходили… Кротовский, сделай одолжение, скажи, что ты не сумасшедший.
— Век воли не видать. Я не сумасшедший.
— А кто тогда сошел с ума? — не выдержал Баранов, — Или ты на полном серьезе считаешь, что английский банк обменяет все эти деньги на фунты?
— Ну… все — не все. Но пару миллионов обменяет. Кстати, вот и Джимми. Проходите Джимми. Как договаривались. Семь, двадцать одна за фунт.
Полковник Баранов смотрел стеклянным глазом, как Анюта обменивала Фоксу около ста тысяч фунтов по смехотворному курсу. Когда Джимми вышел из кабинета, он признался: