Кровь алая 3: Верблюд в игольном ушке
Шрифт:
Когда в Рязани пошла череда «сладких» смертей, Сушенцов быстро установил, кто «толкнул» эту партию героина. Тут-то и выяснилось, что Пейджер не уплатил с неё «НДС» его компании. Вадим Сушенцов немедленно выставил Пейджеру «штраф» в размере десяти тысяч долларов. Пейджер смог бы заплатить эту сумму, но его «жаба задавила». Не захотел он отдавать деньги ментам, и обратился в ОСБ.
В квартире Пейджера оперативники ОСБ наставили «жучков», самого его облепили микрофонами, и стали ждать «оборотней в погонах». В своё время, Пейджер уже отсидел девять лет за распространение наркотиков, так что следующая «посадка» по этой же статье обойдётся ему в восемнадцать – двадцать лет колонии
К «провинившемуся» наркодиллеру они поехали вдвоём с Зароковым. Роман остался в машине, а Вадим Сушенцов поднялся к Пейджеру. Во время разговора, Сушенцов скорее по привычке, нежели из-за боязни, что их разговор может прослушиваться, говорил о деньгах, как о долге. Пейджер клятвенно обещал отдать деньги через несколько часов.
Сушенцова и Зарокова задержали спустя тридцать минут после разговора с Пейджером у здания ГУВД. Оперативники ОСБ, засунули в машину Зарокова, ещё и пакет с героином.
На следствии Вадим Сушенцов заявлял, что ездил требовать деньги, которые одолжил знакомому. О цели поездки своему сослуживцу Роману Зарокову не говорил, использовал его лишь в качестве водителя. Зароков так же придерживался этой версии. Про героин, обнаруженный в бардачке своей автомашины, утверждал: подбросили сотрудники ОСБ
Оперативники ОСБ и следователь уговаривали обоих признать вину, а так же «сдать» своего подельника – Игоря Клименко. Обещали приговор с условным сроком. Однако Зароков и Сушенцов стояли на своём. Их сажали в камеры к уголовникам, где они дрались с целой толпой арестантов, морили голодом, но сломить так и не смогли.
Уголовное дело ушло в суд с показаниями Пейджера и аудиозаписью с голосом Сушенцова, где он требовал от Пейджера вернуть долг, а так же с подброшенным в машину Зарокова героином. Игорь Клименко на суде даже не фигурировал. Он остался работать в ОБНОН. Суд приговорил Зарокова и Сушенцова к семи годам колонии строгого режима. Клименко позаботился, что бы срок друзья отбывали в одной колонии. Так они и оказались в заведении Богданова. Работали в цеху такелажниками.
Спустя месяц после суда над Сушенцова и Зароковым, Пейджер попался на сбыте наркотиков. Он получил двадцать лет колонии строгого режима.
Когда история с Мамонтовым ещё только начиналась, Вадим Сушенцов заказал телефонный разговор с женой.
– Викуль, передай, пожалуйста, Игорьку, что бы забрал конструктор у сына, и отдал папе, – велел он жене, в ходе разговора о жизни.
– Какому ещё сыну?! – удивилась жена, у Игоря Клименко было две дочки.
– Его сыну, – ответил Вадим, и что бы жена ни ляпнула лишнего, стал болтать о ерунде.
Сынок – была кличка одного паренька в Рязани, приторговывающего портативными видеокамерами и прочей шпионской аппаратурой, а Папашей, друзья в шутку звали Вадима Сушенцова. Ещё раньше, на всякий случай, Вадим сообщил Игорю Клименко адрес инспектора охраны их колонии – Николая Саушина, с помощью которого, можно «втащить в зону» нужную вещь. Вика Сушенцова передала просьбу Игорю Клименко слово в слово, и тот всё правильно понял. Спустя две недели, Саушин передал Сушенцову портативную видеокамеру.
10 февраля, когда Сушенцов и Зароков курили около склада металлопроката, Вадим сказал другу:
– Пора Рома нам себе УДО готовить.
– Какое УДО?! Забудь! – усмехнулся Зароков. Он сплюнул, и продолжил: – Нам здесь чалиться до звонка.
– Под лежачий камень вода не течёт, – рассмеялся Сушенцов. Он посмотрел на друга и продолжил: – Не зря умные люди так говорят. Будешь сидеть, и плеваться в землю, так по звонку и уйдёшь отсюда. Хотя есть возможность уйти по УДО через месяц.
– Что нужно делать?– спросил Роман.
– Завтра, когда закончатся крестины 81 , попросимся в лабаз 82 ,– начал посвящать друга Сушенцов, – ты отвлечёшь дубака 83 , это будет Ванька Криворученко. А я, пока он тебя будет слушать, сделаю дело.
Кабинет, где проходят «крестины» никогда не закрывается. Помещение это находится рядом со штрафным изолятором, и охраняется инспектором по режиму. Тому скучно в одиночестве стоять по восемь часов на дежурстве, вот он и рад потрепаться с осужденными, идущими в магазин. На это и был расчёт Сушенцова.
81
Крестины – так на сленге осужденных, именуется дисциплинарная комиссия, которая рассматривает случаи нарушения заключёнными правил внутреннего распорядка учреждения, на этой комиссии налагаются взыскания на осужденных.
82
Лабаз – на сленге заключённых, магазин находящийся внутри колонии.
83
Дубак – на сленге заключённых, инспектор охраны, дежурящий внутри колонии.
Пока Роман рассказывал анекдоты глуповатому Ваньке Криворученко, Вадим проник в кабинет, где проходили крестины, и установил там шпионскую видеокамеру. Затем незаметно вышел из кабинета. Когда он направился к локалке, Роман Зароков догнал его и спросил:
– Что дальше?
– Ты иди в барак, а я поищу Костыля и поговорю с ним, – ответил Сушенцов, он нашёл полковника Богданова около столовой.
– Гражданин начальник, разрешите обратиться, – подошёл к Богданову Вадим.
– Ну что ещё?! – недовольно спросил полковник. Ему нужно ехать в управление, а тут зек лезет со своими вопросами.
– Разговор конфиденциальный, но не долгий, – сказал Вадим. Он предложил: – Может, пройдём в помещение для крестин? Там нам никто не помешает.
– Пошли, – ответил Богданов.
***
– Гражданин начальник, я знаю у вас проблемы с Мамонтом, – начал Вадим уже в кабинете, – вам скоро генеральские погоны на плечи упасть должны, а «отмороженный» Мамонт может всё испортить. Рано или поздно, он доберётся до Чеха и порешит его, тогда «плакало» ваше генеральское звание.
– Откуда такая информация?
– Да это секрет Полишинеля, – улыбнулся Сушенцов,– все об этом только и болтают.
– Что ты хочешь предложить?
– Я решу проблему с Мамонтом, – ответил Сушенцов.
– Что хочешь за это?
– Освобождение по УДО мне и Зарокову.
– Добро, – кивнул Богданов. Он с любопытством посмотрел на Сушенцова: – А как мы заключим наш договор? На бумаге?
– Мне достаточно вашего слова.
– Считай, что ты его получил, – ответил Богданов.
Портативную видеокамеру Сушенцов и Зароков забрали таким же порядком, как и ставили. Через два дня у Вадима Сушенцова было длительное свидание с женой, он отдал ей флешку, велев передать её Игорю Клименко. Тот переписал запись разговора с полковником на две флешки, и одну переправил Вадиму через того же Саушина. После чего, Сушенцов сказал Роману Зарокову: