Кровь алая (сборник)
Шрифт:
В общем, Геннадий Артурович Бланк являлся главным советником, сценаристом, режиссером-постановщиком, и практически каждый человек, имеющий солидные рекомендации, в этой загаженной котами квартире мог получить помощь. Лично он не только никогда не брал в руки оружия, но в принципе ни в каких делах не участвовал. И даже если бы власть сумела взять его за руку, то и отпустила бы с извинениями, – предъявить обвинение, доказать организацию преступления либо соучастие Геннадия Бланка было практически невозможно. Переговоры велись один на один, писать он не любил, да подобная глупость ему и в голову не приходила. По его подсказке совершались
Попавшие к нему в зависимость «авторитеты» дважды пытались его ликвидировать, и дважды, перестреляв порядочное количество людей, оставшиеся в живых приходили с повинной. В конце концов три крупнейших «авторитета», знавшие Геннадия Бланка в лицо, встретились и договорились, что Профессор – так его именовали преступники – лицо неприкосновенное и человек, поднявший на него руку, обречен на тяжелую смерть.
Никто не знал о связи Бланка с могущественной спецслужбой. Он даже себе не желал признаваться, что многими успехами обязан интеллигентному товарищу, с которым встречался ежемесячно, а порой и чаще. Товарищ был опытный агентурист, беседовал с Бланком в непринужденной манере, никогда ничего не предлагал писать, как не предлагал и денег, зная, что агент в них не нуждается. Свои задания агентурист излагал в виде просьбы, обычно что-то давал взамен; сразу отметив чрезвычайное тщеславие Бланка, офицер всячески его подогревал, не скупясь на слова. Он, конечно, знал о большинстве проводимых агентом операций, но службу подобные мелочи не интересовали, а поступающая от Бланка информация порой была просто бесценной.
Глава 2
Сыщик и охранники
Когда следователь прокуратуры вышел, Гуров решил позвонить генералу, снял телефонную трубку, но гудка не было.
– Телефон ни хрена не работает, – сказал полковник Авдеев, переступив порог, закрыл за собой дверь. – Я его отключил к чертовой матери! Лиши человека соблазнов, грешить перестанет, превратится в святого.
– И мы с тобой, господин полковник, останемся без работы, – усмехнулся Гуров. – Значит, я ошибся, Николай, и ты на службе преуспел…
– Брось, Лев Иванович, – Авдеев махнул рукой, – как я был шестеркой, так и остался. Взяток мне пока не предлагали, потому не знаю, беру я их или нет. Лика от меня действительно ушла, как ты проведал, понятия не имею.
– Будешь себя хорошо вести – скажу. А пока ответь на вопросы, которые я задал прокурору.
– Уверен, что я их слышал?
– Николай, будем уважать друг друга.
– Попробуем, – Авдеев склонил голову набок, нахмурился. – Вскрытие не проводилось, тело еще здесь, в морозильной камере. Место, откуда стрелял преступник, мы нашли, пытались подвести собаку, чуть не отравили. Химия. В момент убийства хозяин был в доме, гостевали три депутата ВС, которых, естественно, не допрашивали.
– Водители тоже пользуются депутатской неприкосновенностью?
– Стреляли примерно в восемнадцать, тело обнаружили около половины седьмого, я прибыл в девятнадцать тридцать восемь, машины гостей отъезжали. Даже ты, Гуров, не остановил бы их, поверь на слово. Я не трус, но место свое знаю, да и местная охрана мне не подчиняется.
– Илья и его ребята из службы безопасности, – возразил Гуров. – Ты полковник…
– Лев Иванович, извини, ты словно дитя малое. К какому управлению относится охрана, я не знаю. А Илья, который тебе понравился, подчиняется только хозяину и боле никому.
– Интересное кино, – пожал плечами Гуров. – Приятно будет работать.
– Не дадут тебе работать, к вечеру выгонят. – Авдеев помолчал. – Хотя комнату выделили, пойдем, покажу.
– Ты мне лучше труп покажи. Пока меня не выгнали, я выполняю приказ своего начальника, который велел разыскать убийцу.
– Только разыскать? Тогда пустяк, ты это мигом.
Заиндевевшее тело лежало на оцинкованном столе. Покойница была блондинкой, роста среднего, телом плотная, сложена пропорционально, лицо с правильными чертами, но хороша она или дурна собой, определить сейчас было невозможно.
– Николай, ты ее живой видел? – спросил Гуров. – Она была привлекательна?
Авдеев ничего не ответил, лишь головой покачал, а из-за спины Гурова мягкий, спокойный голос произнес:
– Оксана пользовалась успехом.
Гуров узнал голос начальника охраны, разозлился на себя страшно. Если к сыщику можно подойти сзади, то ему следует срочно увольняться или немедленно писать завещание. Он никак своей злости не проявил, даже не повернулся, и резко сказал:
– Хотел вас предупредить, Илья Иванович, что даже такому тренированному человеку, как вы, подкрадываться ко мне опасно, могу изувечить.
– Я не знал…
– Теперь знаете, – перебил Гуров и, хотя начальник охраны к осмотру тела не имел никакого отношения, продолжал агрессивно: – Почему покойница в платье? Ее не осматривали, или, господин охранник, вы станете утверждать, что убитую осмотрели, затем натянули на нее дорогое нарядное платье, да еще с длинным рукавом, даже все пуговички застегнули.
– Простите, господин полковник, но это не в моей компетенции!
– Серьезно? – Гуров наконец повернулся, уперся взглядом в зрачки охранника и, медленно выговаривая слова, продолжал: – А то, что на вверенном вам объекте убивают, в вашей компетенции? А если покойница вас не касается, зачем вы здесь находитесь?
Охранник опешил, не находил ответа, полковник Авдеев пришел ему на помощь и миролюбиво сказал:
– Лев Иванович, извини, но, если у человека в голове дырка, зачем его осматривать? Илья, занимайся своими делами, не лезь под горячую руку. Господин полковник не нашего полка, обычаев не знает, ему невдомек, что любимчик хозяина лицо неприкосновенное, уйди от греха.
– Я имею право находиться…
– Право ты имеешь, – перебил охранника Авдеев, – но не можешь. И ради бога, не обманывайся ты внешностью нашего гостя. Костюмчик, белый воротничок лишь для отвода глаз, на самом деле Лев Иванович крайне грубый человек.
– Ничего, представится случай, я его обучу хорошим манерам, – пробурчал начальник охраны и пошел от холодильной установки.
– Это вряд ли, – спокойно ответил Гуров, повернулся к Авдееву: – Так говоришь, коли в голове дырка, то и осмотр не нужен? Ты извини, Николай, сколько убийств в своей жизни раскрыл?
– Лев Иванович, ты же знаешь, убийства не мой профиль.
– Знаю и, главное, вижу, – Гуров вздохнул. – Давай сюда врача, ведь вы его домой не отпустили, не так ли?
– Ну… – Авдеев замялся. – Ты ее раздеть потребуешь? Платье каленое, не снимется.