Кровь ангелов
Шрифт:
Валерия обнаруживает, что сидит в своем кресле, лицо ее мокрое от пота, а по мышцам гуляют судороги. Несколько судорожных вздохов, и она берет верх над вздумавшим бунтовать телом, а успокоив тело, занимается душой – ведь на самом деле это одно и то же.
Старшие Сестры спокойно ждут, и только когда Домина Каос выпускает руки помощниц, Езинда спрашивает:
– Ну, что скажешь?
– Ничего, – произнести это единственное слово сложнее, чем целую речь.
– Совсем ничего? – Черные брови на круглом лице Клейдор поднимаются.
– Там… –
– Божественная Плоть? – Езинда задумчиво гладит себя по седым волосам. – Нервейг? Кто-то еще?
– Одна из сестер? – начинает Жинора, но сама же машет рукой. – Нет, невероятно. Наверняка это император.
Ирунаре не позволяет видеть события, в которых участвуют существа, больше не принадлежащие к человеческому роду: сами сивиллы, Божественная Плоть, адепты отдельных школ самоизменения, распространенных на варварских планетах, «птенцы» давно уничтоженного Орлиного Гнезда…
Валерия откидывается на спинку стула и закрывает глаза – ее трясет, и дальнейший разговор не представляется интересным. Она чувствует себя странно, как никогда, и ей кажется, что там, в темной бездне, она столкнулась не с одним «непрозрачным» потоком событий, а с двумя.
Вот только что это значит, что?
Глава 5
Время изготовления Мерцающего трона определить удалось лишь приблизительно – два тысячелетия назад, период Фуги.
Предмет сей обладает выраженными психоактивными свойствами, те проявляют себя с переменной силой и по-разному действуют на разных людей. Только этим воздействием можно объяснить большую продолжительность жизни императоров и намного превышающее норму количество разнообразных отклонений в роду эру Монтис, от гениальности в отдельных сферах до безумия…
Сердце Вальгорна сладко подрагивало в предвкушении, а руки потели от волнения.
В первый раз в жизни, но далеко не в последний, о нет, он нарядился в ту одежду, что пристала лишь Божественной Плоти, и вскоре войдет в тронный зал не принцепсом, гостем, пусть и могущественным, и родовитым, а полноправным хозяином, под взглядом которого все будут трепетать…
Сапоги-калиги казались неудобными, голые ноги мерзли, путались в полах палудамента, но Вальгорн не обращал на это внимания – его возвышенный, совершенный дух парил на крыльях радости, и неприятные мелочи не имели значения.
Барабаны ударили так, что пол под ногами вздрогнул, и из-за двери, у которой стоял бывший принцепс, донесся мощный голос начавшего декламацию верховного понтифика:
– Сердца наши мертвы и пусты, миллиарды осиротели, ибо пусто место того, кто первый в Явленном…
Ритуал Инкарнацио, с него начинается всякое новое правление.
Дождавшись нужного момента, Вальгорн с бьющимся сердцем шагнул в дверь. Ударивший в лицо яркий свет ослепил его, но бывший принцепс замер, нащупав левой рукой твердый угловатый подлокотник.
Подлокотник Мерцающего престола.
Глаза привыкли, и Вальгорн увидел Каелума, со вскинутыми руками расположившегося в центре жертвенного круга: торчит белая шапка верховного понтифика, сверкает третий глаз во лбу, другие два горят торжеством, щетинятся молниями алые облака на сутане.
– Утешь же нас! – воскликнул жрец, содрогаясь всем телом. – Утри наши слезы!
Вальгорн ответил, что положено, и Каелум, поднявшись на ноги, зашагал по ступеням к трону. С боков к нему пристроились двое помощников, один с полотенцем, другой с кувшином из серебра, такого старого и темного, что оно выглядит почти черным.
И тот и другой предмет из храма Согласия, построенного Антеем, и, согласно легенде, принадлежали Основателю.
– Божественный Дух нисходит в плотское! Тварное пронизывается Высшим! – загудел верховный понтифик, оказавшись рядом с Вальгорном, и тот опустился на колени.
Согнув голову, он почувствовал себя беззащитным, и страх поразил сердце, подобно холодному лезвию, – в пределах дворца нет никого, кому он мог бы доверять, на кого опереться, жрецы служат Каелуму, и экзорцисты слушаются его приказов, окружающие трон преторианцы смотрят в рот Овиго.
Но ничего, уже помчались целеры к Волюнтасу…
Вальгорн задышал чаще и пропустил страх сквозь себя, как его учили в Скола Анимус: всякое чувство делает тебя сильнее, и главное – отдаться ему целиком, позволить ему пройти до глубины души, до самых основ естества.
Освященное масло потекло на макушку, неприятно защекотало кожу, и тело бывшего принцепса сотрясла благоговейная дрожь – именно в эти мгновения он из обычного человека, пусть и с кровью ангелов в жилах, превращается в Божественную Плоть…
Странно, что пока не чувствуется никаких перемен.
Верховный понтифик вытирал Вальгорну голову, а тот поглядывал по сторонам – скамьи амфитеатра заполнены, но там никто не сидит, все стоят на коленях, как и положено. И те, кто достоин того, в первом ряду, у самого края усыпанного песком жертвенного круга.
Овиго, префект претория, громадный, как два человека разом…
Сивилла Альенда – седая голова над коконом из алого шелка…
Еще кое-кто, на кого лучше не глядеть, ибо сегодня он без ипсе-плаща…