Кровь Асахейма
Шрифт:
Именно поэтому космодесантника сильно беспокоила охватившая его апатия и недостаток самоконтроля. На какое-то время, когда они сражались в недрах чумного корабля, ему удалось забыть о поселившейся за глазами боли. Она вернулась только потом, во время посадки на планету в трясущемся и грохочущем отсеке «Громового ястреба».
Космического Волка злила его зацикленность на подобной слабости. Он должен был научиться справляться с ней. Он был сыном Русса, и проблем с преодолением боли у него возникать не должно.
Десантник продолжал идти вперед, спускаясь по пыльным каменным лестницам, проходя
Ему становилось лучше от движения, от прохлады, от одиночества.
Хныканье Бальдр услышал слишком поздно. Будь он в обычной форме, то сделал бы это намного раньше. Теперь же, когда его чувства были притуплены злобной пульсацией в черепе, Волк едва не проигнорировал этот звук.
Космодесантник остановился и прислушался. Шум доносился откуда-то снизу. В конце коридора виднелась узкая спиральная лестница, уходящая в глубь каменной шахты. Плитки, которыми облицевали стены, расшатались, некоторые даже отвалились и разлетелись осколками по полу. Все покрывал толстый слой пыли. Никто не был здесь уже какое-то время.
Бальдр снова услышал этот звук. Слабый, судорожный выдох, полный боли.
Десантник напрягся. Волосы на теле встали дыбом. Он тихо вытащил болтер и направился в сторону лестницы. Спуститься по ней бесшумно было невозможно — металлические перила задевали за доспехи. Не успел Бальдр дойти до конца лестницы, как услышал, что кто-то торопливо убегает от него.
Тьма окутала его. Глаза приспособились сразу же. Космический Волк отошел от лестницы и погрузился в сумрак помещения. Это было какое-то подвальное хранилище с низким сводчатым потолком. Высоты едва хватало, чтобы космодесантник мог двигаться в полный рост, не пригибаясь. Пол оказался земляной, без покрытия. Бальдр решил, что добрался до фундамента цитадели. Знакомый запах, сладковатый и надоедливый, висел в пыльном воздухе.
Десантник внимательно осмотрелся. Земля на полу была потревожена, как будто какое-то животное внезапно всполошилось и убежало во тьму. Рядом с ним была лишь голая стена, но в другом конце подвала виднелась куча старых металлических контейнеров, большинство из которых было сломано и зияло глубокими щелями.
Бальдр остановился, прислушиваясь и принюхиваясь.
Существо притаилось за ящиками. Оно не издавало сильного шума, но дышать ему все же приходилось. Космодесантник слышал, как напрягаются его легкие, с трудом работая в спертом воздухе.
Он направил дуло болтера в ту сторону, откуда исходил звук, и выстрелил.
Звук разорвавшегося снаряда нарушил тишину. В ту же секунду ящики разлетелись в стороны, отброшенные с дороги, когда нечто выбралось из укрытия. Снаряд Бальдра попал в стену и разорвался, оставив воронку в камне, но не причинил никакого вреда твари.
Космический Волк заметил, как нечто стремглав бросилось в его сторону, двигаясь подобно гигантскому насекомому. Тварь была очень быстрой.
Бальдр снова выстрелил. В этот раз снаряд попал в цель, и существо отлетело, болтая конечностями в воздухе. Тонкий вопль эхом разнесся под сводами подвала.
Десантник двинулся следом, убирая болтер. Тварь извернулась и бросилась на него. Из темноты вынырнуло серое, изможденное лицо и попыталось вцепиться в космодесантника почерневшими зубами.
Закованная в броню рука вылетела вперед, схватила тощую жилистую шею твари и стала прижимать ее к полу. Бальдр почувствовал, как под пальцами рвутся сухожилия и дробятся кости.
Существо, однако, не торопилось умирать. Оно отбивалось, в бесполезной ярости царапая броню скрюченными пальцами. Тварь плюнула в лицо космодесантника струей густой комковатой слюны. Она билась, верещала и извивалась, прижатая к полу.
Бальдр смотрел на нее с отвращением. Иссохшая и отмирающая плоть свисала и болталась на костях. Вся кожа вокруг губ была покрыта сочащимися гноем язвами. На твари почти не было одежды, а голую кожу покрывали раны и опухоли. Глаза, подернутые дымкой катаракты, запали глубоко в глазницы на истощенном лице. Язык отсутствовал, откушенный в приступе безумия, и потому звуки, издаваемые существом, были бессвязными и сдавленными.
Тем не менее когда-то это был человек. Бальдр узнал остатки мантии схолиаста в болтавшихся на поясе лохмотьях.
Космодесантник сжал кулак. Еще какое-то время тварь отказывалась умирать, пучила слепые глаза и выгибала пальцы рук.
Наконец она обмякла. Бальдр отстранился и стер вонючую слюну с лица. Он почти чувствовал скверну в этой субстанции, похожую на привкус гнилых фруктов.
Космодесантник поднялся, глядя сверху вниз на съежившийся труп схолиаста. Рот мертвеца широко раскрылся, стали видны воспаленные десны и почерневший обрубок на месте языка.
От него исходил пар.
Бальдр активировал коммуникационный штифт в воротнике доспеха. Связь, которую он сам недавно отключал, снова ожила.
— Фьольнир, — раздался голос Гуннлаугура. Волчий Гвардеец казался озабоченным и рассерженным. — Где тебя носило?
— Мне надо было собраться с мыслями, — ответил Бальдр. — Где ты сейчас?
— С канониссой. В моей комнате.
— Увидимся там, — сказал Бальдр. Он задержался, чтобы подобрать останки зараженного чудища. Затем тяжелым шагом направился обратно к лестнице. — Ей тоже будет интересно. Предупреди, что у нас возникла новая проблема.
Космодесантник оборвал связь. Поднимаясь по лестнице с болтающимся под мышкой трупом, он чувствовал, что головная боль становится все сильнее.
Ингвар шел по узким улочкам, ведущим от цитадели Галикона к собору. Его путь лежал через Врата Игхала, где теснились толпы людей, пытаясь пробраться через узкие проходы.
Это была не самая приятная задача. Смертные не любили находиться так близко к нему. Они старались оказаться подальше, когда он проходил мимо, или глазели на него с открытым ртом. Но под сенью огромных арок было не так много места, чтобы спокойно разойтись.
Волк игнорировал устремленные на него взгляды, потому что в каком-то смысле ему так было удобнее. После десятилетий тайных операций в составе отряда «Оникс» он чувствовал себя некомфортно в компании неизмененных людей. Ингвар привык находиться среди немногочисленных избранных, которые, как и он, возвысились над простыми смертными. В этот круг входили инквизиторы, агенты Империума, старшие жрецы Адептус Механикус и его братья — Адептус Астартес.