Кровь Асахейма
Шрифт:
— И почему тебя так назвали? — спросила она. — Потому что ты хороший охотник? Или это какая-то темная тайна твоего ордена?
Ингвар пожал плечами.
— Мои братья не отличаются воображением, — последовал ответ. — У меня серые глаза. Когда-то считалось, что мой клинок быстр. Им нравилось, как это звучит. Я не знаю.
Байола кивнула, словно найдя подтверждение каким-то своим подозрениям о нем.
— Я думаю, что ты не совсем такой, как твои братья, — произнесла она.
— Они бы могли с тобой согласиться, — ответил
Байола уклонилась от ответа.
— Расскажи мне о себе, Гирфалькон, — попросила Сестра Битвы.
— Зачем?
— Канонисса приказала мне понять вас, — произнесла она, — а тебя попросили понять меня. Если хочешь, мы можем днями вытанцовывать друг вокруг друга и выпытывать информацию по крупице. Или мы можем отложить эти игры и поговорить. По крайней мере, так, чтобы наше начальство осталось довольно.
Байола демонстрировала изысканную, мирскую манеру поведения, которую Ингвар не замечал у других Сестер Битвы. Было очевидно, что она и де Шателен были вылеплены из совершенно разного теста.
— Я думаю, что ты не совсем такая, как твои сестры, — сказал он.
Байола рассмеялась. Это был громкий, внезапный взрыв почти мужского смеха.
— Это правда, — произнесла она. — Но расскажи мне о Волках. Если уж нам предстоит погибнуть здесь, то хотелось бы знать, рядом с кем я умираю.
Ингвар отвел взгляд и посмотрел в одно из окон. Темно-синее небо Рас Шакех пылало светом и жаром. Сложно было найти мир, более непохожий на Фенрис.
— Мы — Ярнхамар, — медленно начал он, словно вспоминая что-то полузабытое, — это название стаи. Стая может жить много поколений, и мы уже давно сражаемся вместе. Гуннлаугур, Ольгейр, Вальтир и я — это те, кто был в ней с самого основания. Бальдр появился позже. Хафлои, щенок, пришел буквально вчера. Между членами стаи образуется связь. Ее нелегко разорвать, хотя иногда отношения бывают натянутыми.
— Я заметила, — сказала Байола. — Ты и твой командир по-разному смотрите на вещи.
Ингвар покачал головой.
— На самом деле нет, — ответил он. — Суть мы воспринимаем одинаково.
Внезапно он резко дернул головой в ее сторону, оскалил клыки и зарычал. Волку было приятно видеть, что, несмотря на все ее самообладание, она вздрогнула.
— У нас обоих в жилах течет кровь Асахейма, сестра, — сказал он, одарив ее улыбкой голодного зверя. — И никого из нас нельзя назвать ручным.
— И в мыслях не было, — ответила Байола, оправившись от испуга. Она выглядела раздраженной.
— Гуннлаугур возглавляет эту стаю пятьдесят семь лет, — продолжил Ингвар. — Это больше срока жизни большинства капитанов Гвардии. Он знает, что делает. Я бы доверил ему свою жизнь. К тому же так было уже много раз.
— Тем не менее. Вы по-разному смотрите на вещи.
Ингвар сощурил глаза. Байола вела себя дерзко. Он не мог решить, впечатляет его это или нет.
— Он очень гордый, — наконец ответил Волк. — Ему действительно есть чем гордиться. Но все меняется со временем. В том числе точки зрения.
— И что изменило твою?
— Меня не было в родном мире. Наш старый Волчий Гвардеец погиб на задании. Я покинул Фенрис до того, как Гуннлаугур занял свое место. Прошло много времени до того, как я вернулся.
— Сколько?
Ингвар криво улыбнулся, считая.
— Я прибыл девять недель назад.
Байола выдохнула.
— Святая Офелия…
— Мы привыкаем:
— Не сомневаюсь, — сказала она. — Что случилось с вашим старым Волчьим Гвардейцем?
— Зеленокожие, — просто ответил Ингвар.
Ей не нужно было знать подробностей долгой осады цепочки крепостей на Урргазе, погони в космосе и, наконец, финального сражения с орками на орбите газового гиганта Телиокс Эпис. Ей не надо было знать, что тело Хьортура так и не было найдено, что считалось оскорблением для старого воина и горькой утратой его геносемени. Когда-то эти детали казались странными, но сейчас они стали просто историей, хранящейся в архивах Вальгарда и воспеваемой в сагах.
— Мне жаль, — произнесла она.
Ингвар пожал плечами:
— Не стоит. Его время пришло. Он прожил хорошую жизнь, достойную воина.
Байола задумалась.
— Вы фаталисты, — сказала она. — Я уже слышала об этом раньше от людей, которые имели с вами дело. Теперь, встретившись с вами, я убедилась в этом.
— На Фенрисе нас постоянно окружает смерть, с самого рождения. Она приходит быстро, в виде трещины во льду или потока пламени. Нельзя защититься от таких вещей. Поэтому мы научились принимать их: порядок вещей, судьбу. Вюрд.
— Я не смогла бы так жить, — заметила Байола. — У меня… проблемы с судьбой.
Ингвар ответил не сразу. Все это время Байола не отводила взгляд, следя за ним своими карими глазами.
— Почему-то говорю только я, — наконец произнес Ингвар. — Это была нечестная сделка.
Байола улыбнулась и опустила глаза.
— Справедливо, — согласилась она. — Что ты хочешь узнать?
— Я мог бы задать тебе те же вопросы, что и ты мне, — сказал он. — Ты выделяешься на фоне своих товарищей. Я никогда не слышал, чтобы кто-то из ваших говорил так, как ты. Мне интересно, какие силы тебя создали. Что привело тебя сюда? Твое присутствие в этом мире так же невероятно, как и наше.
Байола коротко кивнула в знак уважения, как бы говоря: «Хорошо подмечено».
— Я прошла обучение в Ордо Фамулус, — начала она. — Сопровождала инквизиторов Ордо Еретикус на миссиях высокого уровня и разрешала споры между планетарными губернаторами. Если тебе интересно, то я бегло говорю на двадцати девяти языках и еще на шести сотнях с помощью лекс-имплантатов. Я могу прочесть состояние души по одному жесту. Как только ты разглядел душу человека, его можно контролировать. Ну, или, по крайней мере, так меня учили в Инквизиции.