Кровь фей
Шрифт:
Прыжок — луч — искры на клинке. Лэннери пятился к деревне, не забывая нападать и защищаться, когда противник вдруг остановился и скривил тонкие губы:
— За помощью своей девчонки бежишь? Сам, по-честному, драться не можешь? Мой учитель говорил, что вы все, феи, трусы. Только стаей кидаться и можете.
Лэннери задохнулся от ярости. Не черномагам, этим ночным крысам, осуждать фей!
— Пойдём на поляну или куда хочешь, — сдавленным голосом предложил он. — Там и посмотрим, кто из нас трус!
Противник кивнул,
— Моё имя Мард. Слышал когда-нибудь обо мне?
— Нет, — холодно ответил Лэннери и, помедлив, добавил:
— А вот о твоём учителе я много слышал. Потому что его имя передают, как говорится у людей, из уст в уста.
«Молодец», — шепнула Айя, догадавшись, зачем он это сказал. Вот только Мард не был глупцом — он засмеялся, а вернее, загоготал:
— Пытаешься обмануть меня, крылатый? Имя моего учителя никому не известно, потому что оно даёт власть над ним! Даже я его не знаю!
Разочарование не было сильным — Лэннери всерьёз не рассчитывал на эту маленькую уловку. Он заметил поляну между деревьев и вышел на неё, по-прежнему не спуская глаз с Марда. Что-то подсказывало, что тот не солгал, заявив, будто бы и сам не знает имени учителя.
— Ты так и не назвал своего имени, крылатый, — Мард ухмыльнулся. Зубы у него оказались неожиданно белые и красивые по контрасту с гнусной физиономией.
— Зачем мне его называть? — спросил Лэннери. Время учёбы не прошло зря — нельзя называть черномагам свои имена, он это крепко усвоил.
— Просто так. Если ты обо мне не слышал, то я мог слышать о тебе, — продолжал ухмыляться Мард.
— Не мог, — отрезал Лэннери. — Защищайся! И радуйся, что я стою на земле, а не летаю у тебя над головой, погань!
Ухмылка мгновенно исчезла с лица Марда, и он еле успел отбить луч. Лэннери крикнул: «Вин-ци!», но меч блеснул тонкой линией, разрезая серебристые путы, так что они упали к ногам противника. А затем он свободной рукой выхватил из-за пояса кинжал. Лэннери напрягся, чувствуя, что Мард вот-вот перестанет отбивать лучи и сам кинется в атаку. Или метнёт кинжал.
— А-а-а-а! — Враг едва не оглушил юного фея своим боевым кличем; прыжок, мелькнувшее перед глазами лезвие, вспышка луча. Лэннери отпрянул, споткнулся, палочка вылетела из руки.
— А-а-а-а! — И меч пронёсся мимо Лэннери, задев рубаху, но не тело. Юный фей кинулся к палочке. Удар в бок, резкая боль, и Лэннери очутился на земле, в пяти шагах от палочки!
— Ага! — И обутая в сапог нога впечатала Айю в землю. Злость плеснула горячим в голову Лэннери, он подхватил с земли что-то тяжёлое, поросшее мхом. Кинул в ненавистную ногу, в сапог, заляпанный грязью. Мард коротко вскрикнул, размахнулся левой рукой. Не помня себя, Лэннери сгрёб ещё один камень…
…и тот столкнулся на лету с брошенным кинжалом, скрежетнувшим по шершавой поверхности. Едва глянув, Лэннери вскочил на ноги и попятился от наступавшего, победно сверкавшего глазами Марда. Боль в боку медленно утихала. Не попытаться ли убежать, панически мелькнуло в голове у Лэннери. Но он не мог бросить Айю! И куда убежишь от воина?
— Хорошо я тебя раздразнил словами о трусости и честном поединке, — оскалился ученик черномага. — Это на вас всех действует! Мне ли не знать, я участвовал в нападении на Школу…
Лэннери стиснул челюсти, бешено желая, чтобы палочка снова оказалась в его руке. Тогда он одним лучом заткнул бы мерзкую пасть!
— Как сейчас помню, ваша Наставница вышла, а мой учитель ей и говорит: давай-ка биться, и пусть наш поединок решит судьбу Школы. Дескать, хибри и нечисть не тронут твоих учеников. Старая глупая фея согласилась, и проиграть не должна была, но я хорошенько помагичил у неё за спиной. Она споткнулась и выронила палочку точь-в-точь как ты! Мы её захватили в плен, а с учениками, — Мард помолчал, — сам небось видел, что случилось, а?
Спиной Лэннери упёрся в толстый ствол неведомого дерева и едва не закричал. Потому что отступать было некуда, а лезвие меча оказалось в каких-нибудь десяти мильмах от горла. Что же теперь делать?
— Скажу тебе прямо, крылатый: пытки и всякие там изощрения — это не для меня. Я человек простой. Но учитель меня не послушал, устроил спектакль с накалыванием на булавки. Готов побиться об заклад, вы чуть не сдохли от ужаса на месте, когда такое зрелище увидали!
Меч коснулся горла Лэннери, и тот вздрогнул, но посмотрел Марду прямо в глаза. Раз суждено умереть — смерть настигнет, как ни беги от неё. Лэннери поклялся себе: если каким-то чудом он выживет, никогда больше не станет слушать бредни о «честных поединках». Не заслужили сторонники Мааль того, чтобы поступать с ними благородно. Уничтожить зло — вот что должно быть главным; видя, как светит на небе треснувшая звезда, чувствуя остриё клинка у своей шеи, Лэннери горько подумал, что некоторые уроки жизнь преподаёт слишком поздно.
— Даже жаль тебя убивать, — задумчиво протянул Мард, и на миг удивление проснулось в душе Лэннери, но всё тут же встало на свои места: — А знаешь, почему? Когда отрезаешь части тела ещё живой феи, зелья получаются лучше. Так говорил учитель. Я ему верю на слово, но тебя сначала убью. А вот как поступить с твоей подружкой, ещё посмотрю.
Лэннери молчал и косился на свою палочку, вдавленную в землю чужим сапогом. А потом услышал спокойное, равнодушное:
— Ладно, крылатый. Довольно пустой болтовни. Умри!
Лэннери инстинктивно закрыл глаза, ожидая, что клинок вспорет кожу и войдёт в горло с такой же лёгкостью, как сам Лэннери разрезал нечисть лучами на две половинки. Миг, другой… Стук сердца Лэннери, казалось, разносился по всему лесу. Глухой звук удара… лезвие куда-то пропало… звон металла у ног. Лэннери в недоумении распахнул глаза.
Мард, стоявший перед ним, повалился вбок, как брунес под топором дровосека, и взору открылась Беатия с увесистой палкой в руке. На губах её бродила застенчивая улыбка, ресницы трепетали.