Кровь и Клятва
Шрифт:
Я из последних сил вынимаю из кармана вычурный крест и бросаю его на камни площади. Он со звоном падает на них и скрежещет, когда катится. Золото отражает в себе блики солнца.
— Ваш предводитель мёртв! — говорю я так громко, как могу. — Война окончена. Сдавайтесь или отправитесь вслед за епископом.
На последних словах я начинаю заваливаться вперёд, но рядом появляется Тайлос. Он падает на колени рядом со мной, подхватывает меня в руки, переворачивает лицом к небу. Веки меня не слушаются, становятся тяжёлыми и неподъёмными. Я почти не чувствую боли. Лишь облегчение оттого, что Тай жив.
— Ния, проклятье… Зачем? Я же просил тебя оставаться на балконе. Почему ты никогда меня не слушаешь? Почему рискуешь? Почему, не задумываясь, всё время подвергаешь себя опасности?
— А как ещё мы с тобой смогли бы встретиться?.. — шепчу я в ответ. — Как смогли бы полюбить?..
Тай прячет улыбку и предупреждает:
— Будет очень больно, Ния, потерпи, ладно?
— Тай…
— Не сейчас. Дай мне помочь тебе.
— Тай. Я не виню тебя за маму и не собираюсь вновь ненавидеть. Она не могла поступить по-другому. Прямо, как я недавно. Это был наш долг, по крови и по силе.
— Я рад, что ты это поняла. А сейчас помолчи.
— Я люблю тебя, мой беспощадный Маг Крови.
— И я тебя люблю, — касается он губами моего лба, — моя храбрая и дерзкая девочка.
А затем каждую клеточку моего тела пронзает такая нестерпимая боль, что я теряю сознание, потонув в собственном мучительном крике.
Я недовольно морщусь от резкого слепящего света сквозь веки; обоняния касается знакомый с детства аромат трав. Мама залечивала похожим снадобьем мои исцарапанные коленки и локти.
Мама…
Сердце наполняет глухая печаль, я сглатываю сухость в горле и открываю глаза. Королевские покои не изменились, но мебель теперь стоит на своих положенных местах. А у окна, где когда-то появилась мама, стоит Витанья.
Женщина поворачивает голову ко мне и тепло улыбается:
— С возвращением, Эания.
Мой голос хрипит, когда я спрашиваю:
— Всё закончилось, Витанья? Все живы? Как долго я приходила в себя? Тайлос? Он в порядке? А мои отец и брат?
Эльфийка подхватывает с подноса на столике чашку с чем-то дымящимся и направляется ко мне. Присаживается на край кровати, ласково гладит меня по щеке, а затем ждёт, когда я выпью отвар. Отставляет чашку на столик у кровати и наконец рассказывает:
— Любовь творит с нами невероятные вещи. Ты потеряла сознание, Эания, а мы все поднимались на ноги, после твоего удара. С нами поднимался и Тайлос. Его лицо, взгляд… Исходящая от него мощь… Мы чувствовали её кожей, Эания. Воздух вокруг буквально дрожал от неё. Враг понял, что умрёт на месте, если не сдастся. И они сдались. Ты правильно заметила перед тем, как лишиться чувств — война закончена.
Война закончена.
— Всё было не зря, — выдыхаю я. — Ни одна жертва не была напрасной.
— Именно так, — грустно улыбается Витанья. — Но мы имеем право горевать. Твоя мама, Эания, была невероятной женщиной. Великой королевой. Мы навеки будем обязаны её жертве. Чтить её память. Как и чтить память всех тех, кто нас покинул, чтобы наконец наступил мир.
— Значит, мой отец жив? И Элар?
Витанья кивает:
— Твой отец справедливый правитель и хороший человек. Совещание с Советом Пяти и его собственным советом прошло очень удачно. Алья — то, что осталось от королевства эльфов, и Олазория — королевство людей, объединились в одно. Алзория — красивое название для нового мира, не находишь?
Я коротко улыбаюсь и спрашиваю:
— Выходит, я приходила в себя несколько дней? Раз вы уже название придумать успели.
— Ты была без сознания ровно два дня, Эания.
— И Тайлос…
— Твой мужчина не отходил от твоей постели две ночи напролёт. Но объявление конца войны не означает то, что не останется несогласных. Молодой принц и Тайлос заняты сейчас тем, что гасят мелкие и крупные вспышки злобы со стороны людей, которых подстрекают на это выжившие и сбежавшие с поля боя сторонники старой церкви.
— А те, что сдались?
— Взяты под стражу. Им придётся хорошо постараться, чтобы заслужить доверие своего короля и свободу.
— Хорошо, — киваю я.
— Совет Пяти и большая часть эльфов вернуться в Ущелье Надежды. С ними по городам Алзории отправятся посланники, которые сообщат народу о перемирии. Монастыри Воинов Крови прекратят своё существование. С учётом того, что кровь наших рас смешалась, в планах королевства построить что-то вреде школ магии, где одарённые смогут практиковать свою силу и получать знания о магии, о старых Алье и Олазарии, а затем служить своему народу во благо. Я остаюсь здесь, в замке, как первый представитель эльфов в королевском совете. Так же организована новая Служба безопасности, во главе которой поставили Мага Тайлоса; сейчас в её чисто входят Маги Крови, что перешли на нашу сторону до сражения и хорошо себя показали в бою, а также и одарённые, которые тоже хорошо сражались. Тайлос сам их отбирал, своей правой рукой он назначил некоего Диониса. А в остальном… Олазар постепенно приходит в себя. Потребуется время, но, в конце концов, Алзария станет великим королевством, свободным от предрассудков и гонений.
Я вспоминаю кодовую фразу Элара, которая сопровождала его Сопротивление:
— Свободным быть, в мире со всеми жить.
— Хорошие слова, — улыбается Витанья. — А теперь позволь мне взглянуть на то, как зажила твоя рана на груди. Видишь ли, твоем отцу не терпеться навестить тебя.
По телу разливается приятное тепло от её слов. Я улыбаюсь и откидываю от себя одеяло. Если честно, я чувствую себя вполне здоровой, хорошо отдохнувшей и сильной.
А ещё я чувствую себя свободной — от тяжести груза клятвы, которую дала себе в начале своего самостоятельного пути, изменивший не только мир, но и меня саму.
После того, как Витанья убирает с моей груди повязку с травами и заключает, что рана полностью затянулась, оставив после себя лишь тонкую полоску шрама, я одеваюсь к встрече с королём, со своим отцом.
Подхожу к окну в ожидании него, чтобы посмотреть, как обстоят дела с восстановлением ворот и площади, но вижу внизу столпотворение. Спросить у Витаньи зачем на площади собрался народ я не успеваю — в покои входит король.
Отец выдыхает с облегчением при взгляде на меня и улыбается, протягивая ко мне руки: