Кровь и лед
Шрифт:
Майкл помотал головой.
— Пожалуйста! — Он стащил с плеча саквояж и плюхнул его на кровать слева. — Но если ночью нам тихонько подложат на подушки шоколадки, чур, ты мою не трогаешь.
Пока Дэррил распаковывал вещи, Майкл извлек цифровой «Кэнон S80», наиболее удобную широкоугольную камеру класса «навел — снял», и поднялся на верхнюю палубу. «Созвездие» уже покинуло док и медленно шло на юго-восток по проливу Бигля, названному так в честь корабля «Бигль» ВМС Великобритании — того самого судна, которое в 1834 году зашло в эти воды во время кругосветной экспедиции с участием Чарльза Дарвина.
Порт остался далеко позади, и теперь судно шло вдоль каменистой береговой линии, местами поросшей бледно-зелеными мхами и лишайниками. Продуваемая всеми ветрами страна некогда была заселена патагонскими индейцами; Фердинанд Магеллан окрестил эти земли «Tierra del Fuego», или Огненная Земля, после того как в 1520 году во время поисков прохода на запад увидел на склонах бесплодных холмов многочисленные огни индейских костров. Теперь название не внушало ни благоговейного ужаса, ни ощущения тепла, да и от самих патагонских индейцев, конечно, не осталось и следа — кого-то согнали с земель европейские колонисты, кого-то выкосили завезенные ими болезни. Единственными живыми существами на берегу, каких смог увидеть Майкл, были белоснежные буревестники. Некоторые птицы деловито прохаживались по острому, изрезанному ветрами и водой подножию утеса, другие сидели в гнездах в расселинах скал и кормили птенцов. Когда пальцы у Майкла закоченели настолько, что управляться с камерой стало невозможно, он сунул ее назад в парку, застегнул карман на молнию и, облокотившись о леер, стал просто созерцать.
От рассекаемой носом корабля бурлящей темно-синей воды внизу веяло ледяным холодом. Майкл просматривал литературу про Антарктику с того самого момента, как Гиллеспи дал ему задание, поэтому знал, что отсутствие льдин на воде — явление временное. Как только ледокол покинет пролив Бигля и войдет в пролив Дрейка — возьмет курс на мыс Горн, — они окажутся в самых суровых водах на планете. Даже сейчас, летом, в Южном полушарии айсберги постоянно представляют серьезную угрозу. Но по правде говоря, Майкл с нетерпением ожидал их появления. Фотографирование айсбергов и глетчеров, умение передать тончайшие цветовые нюансы их поверхности, которые варьируют от оттенков ослепительно белого до насыщенного лилового, было для Майкла как художественным, так и техническим вызовом.
Он простоял у борта довольно долго, прежде чем заметил у леера еще одного пассажира — чернокожую даму с косичками, закутанную в длинную зеленую куртку. Интересно, сколько времени она тут уже находится? Женщина стояла от него шагах в двадцати и возилась с фотоаппаратом. С этого расстояния Майклу судить было трудно, но ему показалось, что в руках она держит «Никон» с 35-миллиметровой пленкой.
— Трудновато снимать с движущегося корабля, верно?
Она обернулась, и Майкл увидел широкое лицо с высокими скулами и изогнутыми бровями.
— Да, это вечная проблема. Сама не знаю, зачем мучаюсь.
Держась одной рукой за леер, чтобы не потерять равновесие — море было вполне спокойным, но корабль все равно то и дело кренился на борта, — он направился к ней.
— Вы, надо полагать, фотограф, которого мы так долго ждали? — спросила женщина.
— Верно. — Он внезапно почувствовал себя уязвленным, словно с ним говорили как с представителем низшего сословия. — А вы, надо полагать, врач, который примчался на два дня раньше срока?
— Да. Когда вылетаешь со Среднего Запада, о нормальных стыковочных рейсах не может быть и речи. Довольствуешься тем, что есть.
Они представились друг другу, после чего Майкл обратил внимание на фотоаппарат.
— Вы все еще пленкой пользуетесь, — протянул он.
— А что плохого в пленочных камерах?
— В данный момент ничего. Но на полюсе вы можете столкнуться с проблемами. В условиях экстремального холода пленка растрескается в два счета.
Она одарила свою камеру, как предательницу, взглядом, полным укора.
— Мама и сестра заявили, что я просто обязана привезти из Антарктиды несколько фотографий. — Женщина встрепенулась и добавила: — А не одолжите разок-другой одну из своих камер? Моя родня все равно не догадается.
— Конечно. Нет проблем.
Сивучи поревели, затем нырнули в волны, на мгновение обнажив спины, и исчезли.
— Вы работаете на Национальный научный фонд? — спросил Майкл.
— Да. Приходится. Набрала целую гору займов на обучение, теперь надо выплачивать долги.
Майкл решил, что она покинула стены медицинского колледжа не более пяти-шести лет назад.
— К тому же в отношении чикагского госпиталя, где я работаю, недавно начали проводить проверки сразу шесть различных агентств. Я решила, что сейчас самый подходящий момент, чтобы на некоторое время уехать оттуда.
— И выбрали Антарктику? — Майкл не сомневался, что из этой дамы получится интереснейший персонаж, который он обязательно включит в статью для «Эко-Туризма», поэтому в уме начал делать кое-какие мысленные пометки.
— А вы в курсе, какие суммы отваливают тем смельчакам, у которых хватает мозгов подписаться в контракте на полугодовую вахту? — Внезапно налетевший порыв ветра подхватил ее тонкие косички (в некоторых из них просматривались светлые выкрашенные пряди) и зашвырнул за спину. — Я вам так скажу: никакие заработки в отделении скорой помощи с предложением ННФ и рядом не стояли. А впервые я услышала о возможности поработать в Антарктике от знакомого, который сам побывал здесь год назад.
— И что, он дожил до того момента, когда смог рассказать вам свою историю?
— Поездка изменила всю его жизнь.
— Так, может, вам именно этого и хочется? — заинтересовался Майкл. — Перемен в жизни?
Она слегка отстранилась и, прежде чем ответить, секунду-другую медлила.
— Нет. Я вполне довольна собственной жизнью. — Она посмотрела на него немного настороженно. — Вы, я вижу, очень любопытный.
— Прошу прощения. Дурная привычка. Издержки профессии.