Кровь и Розы
Шрифт:
Я ответил: «Ты хочешь, чтобы я сделал это?»
Она закусила губы и покраснела еще сильнее, прежде чем ответить. «Да.»
Ее слово было всем, что мне было нужно. В тот момент, когда «да» выскользнуло из этих спелых розовых губ, моя голова уже склонилась к ней.
Наши губы шептались друг с другом как перышки. Ее губы коснулись моих, показывая ее неопытность, и я позволил ей исследовать. Я оставался неподвижным, пойманным в ее магическую ловушку.
Мне понравилось ощущение ее поцелуя. Мне понравилось, как она проверяла свои границы и пыталась больше… желала
Я снова почувствовал это странное трепетание в груди и вздохнул. Мои губы сильнее прижались к ее, углубляя наш сладкий поцелуй. Мой язык потребовал доступа, раздвинув ее губы, прежде чем ее язык застенчиво встретился с моим.
Я забирал её вдохи, пока она не задохнулась.
Она забирала мои вдохи, пока не задохнулся я.
Наш поцелуй был сладким хриплым вздохом с примесью дикости.
Мария издала тихий стон, и когда я отстранился, ее глаза были закрыты, ее дыхание участилось.
Она была чертовски красива.
Я взял ее за затылок и попросил взглянуть на меня. Когда она открыла глаза, ее голубые глаза были такими яркими в лучах солнца… мое сердце замерло.
Я не знал, что души могут загореться только при зрительном контакте. Потому что прямо сейчас яркое пламя пылало вокруг моей потемневшей души.
«Ты идеальна, Ангел. С тобой всё в порядке, — заверил я ее, чувствуя, что ее предыдущий вопрос все еще остается в ее голове.
Мария покраснела сильнее и подняла руку, прикоснувшись пальцами к опухшим губам. «Ты любишь целоваться? Тебе нравится, когда тебя целуют? — спросил я, уже зная ответ, но все же хотел услышать, как она это скажет.
«Раньше мне это не нравилось», — сказала она. При ее словах я крепче сжал ее.
«Когда они целовали меня, я ненавидела это. Но с тобой мне это очень нравится. Я хочу… большего, — тихо закончила она, как бы шепча секрет только для моих ушей.
На ее губах появилась легкая безмятежная улыбка, и я отпустил ярость, яростно накатывающуюся внутри меня.
«Нас ждет огромное количество удовольствий, Ангел. В этом я могу тебя заверить.»
Я услышал ее жужжание в ответ и тоже не смог удержаться от улыбки. Было что-то в ней, что я не мог разгадать, но это что-то, заставляло меня чувствовать себя почти… человеком. Она заставила меня почувствовать что-то глубоко внутри огромной пустоты моего сердца.
Мария снова положила голову мне на плечо. Мысль о том, чтобы пойти к Лене, давно исчезла, поскольку она устроилась около меня. Ее рука легла мне на грудь, прямо над моим бьющимся сердцем.
Ей нравилось прикасаться ко мне… обнимать меня, зная, что я был там. Не просто фрагмент ее воображения. Я был той частью, которая держала ее ноги на земле, недостающей частью, которую она искала, но не знала.
Те несколько месяцев в рабстве сделали своё дело. Они взяли ее гребаное сердце, вонзили в него лезвие и смотрели, как оно истекает кровью. Но ее душа осталась нетронутой. Я мог это видеть.
Марию просто нужно было немного подтолкнуть, чтобы она поняла, что ее крылья не были подрезаны. Просто ранены. Но при достаточной заботе
Но я был воплощением дьявола. Я был больным наголову, потому что хотел и смотреть, как она летает, и привязать ее.
Я хотел, чтобы она увидела свободу в том, чтобы обвязать ее тело веревками. Я хотел показать ей, что боль может превратиться в удовольствие. Боль может сломать и излечить вашу душу.
Дерьмом было то, что я хотел, чтобы мой Ангел плакал. Я нуждался… жаждал ее слез. Но мне нужно было, чтобы она знала, что те слезы, которые я вызову, успокоят ее. Они освободят ее захваченную душу. Ее тело будет петь, чтобы пролить слезы.
Слезы боли. Слезы удовольствия. Слезы любви.
Она научится жаждать этого… всего… меня.
Каждая часть ее покорно кричала. Марии нужна была твердая рука. Ее покорность была вознаграждена господством, которое освободило ее и показало истинную красоту этого обмена властью. Ей нужен был кто-то, кто научил бы ее любить свое истинное «я», а не ненавидеть его из-за того, что эти засранцы сделали с ее хрупкой душой.
Но мне нужно заслужить это право. Мне нужно быть достойным, чтобы она встала передо мной на колени.
Я буду тем, что ей нужно.
Я стану ее спасением.
И она станет моим искуплением.
Глава 11
Мария
Я была в другом месте, пока Лена бездумно говорила. Мой взгляд сфокусировался на спине Льва, и я обнаружила, что кусаю губы при виде его. Я не могла видеть все его тело, только его профиль, когда он стоял у приоткрытой двери.
Он разговаривал с Исааком. Его голос был тихим, но я видела разочарование в их выражениях. Он сказал мне, что это было что-то серьезное… что-то плохое, что не понравилось Льву. Его спина была прямой и напряженной, а по бокам — сжатые кулаки.
Его ярость была для меня в новинку. Лев всегда был милым и нежным… по крайней мере, со мной. Но прямо сейчас порочная аура, исходящая от него, была совсем другой. Я не знала, как к этому относиться. К нему.
Я не была глупа и наивна, как они думали. Я знала, что Лев был опасным человеком. Он был там, в «Роялист». Он купил меня. Он был так же плох, как и эти люди. Лев был богатым человеком, и его деньги, скорее всего, были грязными.
Его жизнь была черной дырой. Грязной. Порочной. Богатой. И смертельно опасной.
Он был всем, чего мне не следовало хотеть, но пламенная потребность в нем внутри меня превзошла все мои нравы. Он окутал меня коконом своих сладких слов, его объятия были такими теплыми и безопасными, что я забыла, кем он был на самом деле.
Прикосновение к моей руке вернуло меня в настоящее. Мои мысли остановились с визгом, и я посмотрела на Лену.
«Ты не слышала ни слова из того, что я сказала, не так ли?» — спросила она мягким и твердым голосом. В ее голосе был легкий акцент. Он был едва заметным, но определенно был там. Мне сказали, что она русская, но годы жизни в Америке лишили ее родного акцента.