Кровь избранных
Шрифт:
— О жрец, я только хотел сказать, что наш повелитель не покидает дворца, это верно. Однако у него повсюду есть глаза и уши, ведь информаторам хорошо платят.
— Если ты говоришь о Берене Черном или Куфте Стеклодуве, то тут мы можем быть спокойны.
Врач поднял брови, залился смехом и закашлялся.
— Мой везир, твои возможности воистину безграничны. Однако кто проболтался великому Хеопсу о наших исследованиях?
— Ты хотел сказать: о твоих исследованиях! Запомни, старый безумец, что ответственность за судьбу этих детей лежит
Хопер нервничал: фараон обращался с ним непочтительно.
— Я прекрасно знаю: когда Хеопс говорит о беседах с Гором, то это означает, что он беседовал с кем-то из осведомителей. А кто, кроме нас, знает об экспериментах?
Врач провел рукой по смазанным жиром волосам и потеребил локон за ухом, обдумывая слова везира.
— Значит, у нубийцев длинные языки…
Хопер потрогал рукой тощую бородку и произнес:
— Они превосходно защищали секретность экспериментов и убивали всех, кого следовало. Мне было бы очень выгодно, чтобы предателем оказался ты. Тебя, жалкого мясника, я охотно убрал бы.
Везир вытащил из-за пояса кинжал и резанул им по воздуху перед носом врача. Тот неуклюже отпрыгнул назад и стал озираться в поисках пути к отступлению. Хопер пристально посмотрел ему в глаза, опустил оружие и презрительно фыркнул. Хирург отшатнулся к стене.
— Что с тобой, Элегнем? — усмехнулся верховный жрец. — Думаешь, на меня уже нельзя положиться? Разве тебе неизвестно, что главное в нашем молодом и богатом царстве — это доверие?
Мецке и Акмин добрались до стройки к рассвету. Молодой каменщик вместе с рабочими, созванными Хеопсом со всего царства, уже давно трудился над возведением гробницы.
— Это тот самый начальник стражи, которого ты собираешься еще раз обыграть? — Шасу указал на толстого, неуклюжего военного, ростом намного ниже подчиненных.
— Тот самый, — ответил Акмин, потирая рукой висящий на шее медальон в форме бараньей головы. — И священный дар жреца поможет мне победить. Гляди!
Он снял украшение и вытащил из мешочка палочки с металлическими концами. Когда слуга Гамира поднес к ним медальон, то те все как одна задвигались и повернулись в его сторону.
— Хочешь сказать, что это еще одно проявление силы твоего бога? — Человек песков грустно покачал головой.
— Как знать, как знать. По крайней мере, благодаря этой штуке толстяк немало мне задолжал. А сегодня я нанесу решающий удар.
Акмин попрощался с кочевником и смешался с толпой рабочих, идущих на стройку. Спустя некоторое время он сидел, нога на ногу, на скамье и благодушно разглядывал сидящего напротив толстяка.
— Ход за белыми, — произнес слуга Гамира.
Прямоугольный столик из темного дерева, стоящий между игроками, был разделен на три линии по десять клеток каждая, в которых расположились шашки разнообразной формы. За спинами игроков полукругом стояли зрители. Акмин подначил противника:
— Что, плохо дело, Бубастис?
Тот нервно глядел на горку палочек
— Вот так. Теперь тебе ничего не остается, кроме как двинуться на «пристань». [78] Я опять выиграл.
Болельщики — рабочие и стражники — расхохотались. Бубастис, метнув в них гневный взгляд, попытался встать и столкнул столик своим огромным животом. Шашки и палочки полетели во все стороны. Толстяк как ни в чем не бывало обернулся к зрителям и бросил:
— Перерыв окончен, всем вернуться к работе.
Спокойно собрав шашки с земли, Акмин подошел к противнику:
78
Акмин и Бубастис играют в сенет. Сенет — настольная игра, похожая на шашки. На Т-образной доске располагаются шашки двух цветов. В каждой клетке изображен какой-либо предмет или животное, и эти рисунки означают выгоду или неудачу для игрока.
— Бубастис, может, наконец заплатишь? Ты проиграл пятый раз подряд, и за тобой солидный должок.
— Ладно, ладно. Ты требуешь от меня странную вещь, но я попробую. Давай договоримся, что спишешь с меня долг.
— Об этом можно потолковать. — Акмин склонил голову набок и сощурился. — Но сначала я хочу получить то, что мне причитается. Остальное обсудим потом.
Бубастис помотал головой:
— Получишь сегодня же. Не могу только понять, зачем я день за днем ввязывался в эту дурацкую игру.
В ту же ночь Акмин с набитым мешком за плечами явился к Двум-Из-Трех. Шасу и два его соплеменника — Эклисси и Тутуола — поджидали слугу Гамира в доме.
— Вот! — Парень вытряхнул содержимое на стол.
Мецке подошел поближе и поднял двумя пальцами завитой парик.
— Гляди-ка, чем расплачиваются военные. Если царские знаки различия на одежде подлинные, то ни одна душа на всем протяжении Нила ничего не заметит. А почему ты решил, что толстяк сполна заплатил долг? Только не заводи опять песню про Хнума, который все замечает и все предвидит.
— Ты плохо кончишь, Мецке! Духовная нищета рано или поздно станет для тебя роковой, — злобно огрызнулся Акмин.
Кочевник не стал ввязываться в перепалку и начал раздеваться.
— Рано или поздно… — пробормотал он. — А сейчас надо примерить туники, и быстрее. Один из соглядатаев Гамира видел у причала готовое к отплытию судно с символами фараона. Скоро мы узнаем, не Элегнем ли снарядил корабль.
Все пятеро принялись рыться в куче вещей и вскоре оделись в форму царских стражников.