Кровь как лимонад
Шрифт:
– Привет, – поздоровалась Настя.
– Привет, – сказал Жека. – Отлично выглядишь. Не холодно тебе в этой штучке?
– Нет, нормально, штучка теплая. Спасибо.
Жека встретился глазами с ее насмешливым взглядом и произнес:
– Я готов заплатить за мысли, которые ты сейчас думаешь.
Настя засмеялась:
– Не надо платить, я и так ими поделюсь. Думаю о том, что ожидала увидеть тебя на более крупной машине. Мне почему-то казалось, что у тебя какой-нибудь джип или вроде того.
– Не-а, – помотал головой Жека. – Я, конечно, хотел бы как Афекс Твин купить танк и гонять на нем по улицам, но это невозможно. А раз так, то
– Тогда ты должен ездить на чем-нибудь вроде «смарт фор ту».
– Это уже перебор. Все равно что спать в шкафу или заниматься сексом в лифте.
– Ты не трахался в лифте? – в стиле Алонзо, грязного копа из «Training Day», повышая градус разговора, деланно удивилась Настя. – Как так?
– Ну-у, – Жека опять, как и вчера, потерялся и теперь соображал, как лучше ответить. – Честно? Нет… У меня не было подруг из домов на Крестовском. Думаю, там лифты настолько стерильные, что в них, наверное, можно делать операцию. А после секса в лифте купчинской многоэтажки, думаю, можно смело отправляться сдавать анализы. Поймать какую-нибудь дрянь там проще простого.
– А если предохраняться?.. Ладно, разговор не перед ужином, да?
– Точно, – согласно кивнул Жека. – Но можно обсудить это позже.
Настя легонько толкнула его в плечо и спросила:
– Есть какие-нибудь предпочтения?.. Я не про секс… Нет? Тогда я знаю одно местечко…
– Показывай дорогу.
Он вырулил на Гороховую. Включил магнитолу, и в машине заиграли «Mogwai», «Happy Songs For Happy People». Это, конечно, если понимать под счастьем смешанную в одинаковых пропорциях смесь похмелья и древнерусской тоски. Шотландские пост-рокеры давали возможность, не чувствуя неловкости, маскировать молчание под прослушивание музыки. Настя покачивала головой в такт и разглядывала вечерний Центр. Город, с которым политики обходились как с любовницей. Сначала отымели ямами в дорожном покрытии, раздутыми бюджетами строек федерального значения и закопанными в землю рваными трубами теплотрасс. Потом купили новое платье из витрин непомерно дорогих бутиков, суши – дискаунтеров, обклеенных фэйковыми мишленовскими звездами второсортных ресторанов и стоматологических центров, где, судя по ценам услуг, материалы для имплантатов привозили с Луны.
Жека не гнал, рассеянно смотрел на дорогу, боковым зрением изучая профиль девушки. Красивая, с волевым подбородком и ртом, готовым превратиться в улыбку.
Он надеялся, что Настя не окажется «ихтиологом». Так Жека называл девушек, любящих суши. Вернее – то, что в Петербурге выдают за «суши». Опасная как прыжки с парашютом еда. Больше двух лет назад, бьющим все рекорды жары летом Жека встречался с одной девушкой. Та как раз была из «ихтиологов», регулярно подъедалась в «Евразии». Они собирались в «Бермуды» на костюмированное пати, перед этим Жека завез ее в дорогую «Шестую часть суши». Официантки и посетители в суши-баре оглядывались на ангела с белыми крыльями за спиной, который орудовал палочками над аригато-суши сетом. На пати они так и не попали, потому что через час после еды девушке поплохело. Она захотела домой, но по дороге пришлось останавливаться. Через день ссылку на снятый прохожим на мобильник и размещенный на Ютюбе ролик «Что у ангела внутри» Жеке скинул Фью. Отношения с девушкой после этого как-то расстроились.
– Я была на их концерте, – сказала Настя. – Я про «Mogwai». Они как-то к нам приезжали. Забавные такие.
– Ты сегодня
– Знаешь, как это бывает? – помолчав, спросила Настя. – Устаешь от всего. От работы, от людей, от мужчин, раздевающих тебя глазами. Едешь отдохнуть к давней подруге на День рождения, где никто тебя не знает, рассчитываешь, что никто не будет к тебе лезть знакомиться…
– Ну да, – кивнул Жека. – И тут появляюсь я.
– Вот именно. Быстро пьянеющий и назойливый, при этом смешной и неглупый – но сегодня тебе это не нужно.
– И мысленно я тебя не раздевал, – добавил Жека. – Учти, пожалуйста.
– Учту. Так что умышленно зла я не делала.
Они выехали на Марата. Остановились.
– Вот здесь, – сказала Настя. – На той стороне.
Через улицу, наискосок от Визового центра Финляндии, Жека увидел неоновую витрину с надписью «Олдбой».
– Суши? – повернулся он к спутнице.
– Нет. Что-то вроде «Гинза Прожект», замешанного на «Gare Du Nord» и «Yellowjackets» и мотивах корейских слэшеров.
– Хм… Надеюсь, тут не подают живых осьминогов?
– Впечатляет этот момент, правда? – засмеялась Настя. – Я когда стала смотреть фильм в первый раз, не знала, села перед ноутбуком с едой. Чуть клавиатуру не заблевала.
Жека засмеялся. Ему все больше и больше нравилась эта девушка со странной улыбкой. Нравились все эти раскиданные в их разговоре маячки для определения «своих». Он упоминает Aphex Twin – она не спрашивает, кто это. Ставит «Mogwai» – она ходила на их выступление. Настя цитирует Довлатова и закидывает удочку насчет корейского кинематографа – а он в теме. И выглядит она не так как на вчерашнем Дне рождения, будто она – высшее существо, питающееся электричеством и занимающееся сексом, используя только брендовые гениталии, про которые другие и не слышали.
– Мне азиатские фильмы, вообще, напоминают машину времени, – сказал Жека, выходя из «опеля».
– Как это? – Настя даже остановилась и внимательно посмотрела на него.
– Когда я их смотрю, мне кажется, что средневековым людям дали в руки кинокамеру. Все эти снятые крупным планом вырванные зубы, внутренности и зубила. Такое ощущение, что для них это так обыденно, как для нас выйти в интернет и притырить чей-нибудь новый альбом или свежую серию «Breaking Bad».
– Согласна.
Заведение, куда привезла его Настя (или все-таки он ее привез – это как посмотреть) показалось Жеке по-настоящему страшным. Он таких бы избегал. Гардероб, куда Настя сдала тренчкот, по площади не уступал его квартире. В обеденном зале на стенах, отделанных под гранит, были вставки темно-красного цвета, на которых парами висели перекрещенные катаны. Посетителей было немного, пожилые официанты внушали трепет, а из колонок приглушенно играл джазовый авангард. В первые же минуты Жека опознал номера от «Jaga Jazzist» и «Submotion Orchestra». И деловой костюм Насти явно больше подходил для ужина в «Олдбое», чем Жекина кенгуруха.
– Как меня еще пустили сюда? – сказал он.
– Ну, «джек дэниэлс» они здесь тоже наливают, – скользнув взглядом по логотипу на его груди, сказала Настя.
Похожий на того актера, игравшего в «Осеннем марафоне» и еще того нелепого негодяя в «О бедном гусаре…» (Жека не мог вспомнить его фамилию), официант подошел к ним.
– Добрый вечер, Настя, – сказал он. – Прекрасно выглядите.
– Здравствуйте, Вениамин Арсеньевич, – улыбнулась девушка. – Спасибо.
– Проходите, пожалуйста.