Кровь как лимонад
Шрифт:
– А что такого? Забавно – Жека Онегин. Не хуже, чем Женя Лукашин. Мне бы такую фамилию.
– Выходи за меня замуж – и вперед, меняй на здоровье.
– Не Онегин, – смеясь, покачала головой Настя. – Лукашин.
– Купила! – сказал Жека и пнул девушку под столом. – А у тебя какая фамилия?
Настя подцепила вилкой пасту и, попытавшись спрятаться за ней, объявила:
– Соломон.
– Анастасия Соломон? Круто! – Жека посмеялся. – Нормально так для главбуха. Боюсь даже спрашивать тебя про отчество? Филипповна? Это не серьезно. Вот если бы Моисеевна или хотя бы Львовна.
– Ну, так получилось, что фамилия мамина, а отец у меня
– Все вы так говорите, – Жека отрезал кусок стейка. – Пива, кстати, в нем я не чувствую. Это ж сколько, кстати, бычку надо пива выжрать, чтобы прибалдеть?
Когда после ужина официант принес счет, девушка настояла, чтобы заплатить пополам, поэтому Жека оставил хорошие чаевые. Вениамин Арсеньевич с достоинством поблагодарил их, и они вышли на улицу.
– Отвезешь меня домой? – спросила Настя.
– Конечно. Садись, – Жека открыл перед ней дверь.
– Спасибо.
– Пристегнись, наверное, крепче… Где ты живешь?
– На Крестовском острове, – ответила Настя.
Ночной город пересекли под развеселый инди-стаф вроде «Thing Things» и «Marina and the Diamonds», негромко игравший с Жекиной флэшки и разговоры, в какие пускаются старинные и давно не видевшиеся друзья. Жека к слову рассказал, что зависает в «Red Dead Redemption».
– Это та игра, где героя в финале убивают? – уточнила Настя.
Жека заморгал.
– Не знаю, потому что я прохожу ее в первый раз.
– Ой, извини за спойлер.
Они посмеялись.
– Вон тот дом, – показала Настя.
Огороженное забором четырехэтажное здание на два подъезда. Большие окна и длинные балконы – прямо уголок Финляндии в Петербурге.
– Понтовая жилплощадь!
– Только не завидуй, квартира не моя.
– Лифт там, наверное, что надо, – заметил Жека.
– Не знаю как для операций, но для всего остального в самый раз, только в нем установлена видеокамера, изображение выводится на пульт охраны, – засмеялась Настя. – Зайдешь выпить кофе?
«Конечно», – хотел ответить Жека, но не успел – в кармане зазвонил айфон. Гребаные новые технологии.
– Алло? – сказал он, упершись в Настин взгляд, будоражащий его.
– Жека-джан, приезжай. Дело есть.
– Темир, я сейчас не могу. Что за спешка?
– Не телефонный разговор, Жека-джан.
– Давай завтра утром. Я сейчас с девушкой. Идем к ней кофе пить.
– Кофе ночью пить вредно, – усмехнулся в трубке узбек, потом в его голосе послышалась прямо-таки дамасская сталь. – Труп, который ты привез в «лексике» – забери его отсюда, нам он не нужен. А девушка, если хорошая, подождет. С утра кофе и попьете.
– Костров, тебя сюда каким ветром занесло?
– Был неподалеку, мне позвонили.
– Неподалеку? – Артемьев, оперуполномоченный Уголовного розыска, поскреб серебристую щетину на лице и усмехнулся. – Опять кралю какую-то драл?
Молодой – недавний выпускник Академии – судмедэксперт, проходивший в этот момент мимо, заулыбался. Костров посмотрел на него красными от недосыпа глазами, пытаясь убить взглядом. Судмедэксперт ретировался в комнату.
– Кралю тоже, – не стал спорить Миха. – Я не женат, в свободном поиске своей половинки, так что имею право. А что, Олегыч, завидно? В следующий раз могу взять тебя с собой.
Артемьев, недавно отметивший серебряную свадьбу, покачал головой и поморщился. Лицо, будто бы вырубленное топором, глубоко посаженные глаза, в которых прятался огонь – таким, наверное, был тот старинный мужик с большой деревянной лодкой, доверху наполненной всяким зверьем, подумалось Михе. Как его звали? Ной, кажется. Детство Кострова прошло в атеистическом Советском Союзе среди пионерских сборов и занятий в Доме Юного Техника и футбольной секции, так что он не разбирался во всех этих религиозных хитросплетениях. Авраам родил Исаака или Адам – ему все равно. И как, вообще, может родить мужчина?
– Ладно, что тут? – спросил он.
Артемьев пожал плечами.
– Хочешь забрать дело себе?
– Нет уж, и так работаю как конь.
– Когда работаешь как конь, сил на баб не остается.
– Знаешь, есть методы.
Артемьев засопел. Произнес:
– Сторчишься ты со своими методами… В общем, два жмура. Черный – дагестанец. Талгат Гамидов. Тридцать два года. Зарегистрирован в Махачкале, если верить штампу в паспорте. Как говорят соседи – уже как года три снимал эту квартиру. Есть информация, что он – владелец двух ларьков на Правобережном рынке. Утром проверим. Девка – Алина Вахрушева. Двадцать семь лет. Приехала из Кандалакши, Мурманская область. Род занятий – проституция, секс-эскорт, порноиндустрия. Сожительствовала с Марком Новопашиным, – опер выразительно глянул на Миху. – Нашим бывшим доблестным сотрудником, уволенным из органов – если ты помнишь. Мало тому падучей, так он еще решил СПИД подцепить от этой шлюхи, бля, – Артемьев выругался, достал из кармана пачку сигарет, чиркнул одноразовой зажигалкой. – Обоих завалили из девятимиллиметрового калибра. Судя по гильзам – из «макара». Никто ничего не слышал, так что, скорее всего, "сука" была с глушителем. Убийца (или убийцы, пока непонятно) зашел в квартиру, когда черный порол эту Вахрушеву. Замок тут левый, для профессионала – семечки. Дверь выбил уже Новопашин. Даг что-то услышал, стреманулся и получил пулю в шею. В Вахрушеву выстрелили дважды. Наповал. Деньги и ценные вещи не взяли. Я отправил местного околоточного опрашивать соседей, но, думаю, хрен кто что видел. Сидят по норам, как обычно, и ящик шторят.
– Ясно. Что сам думаешь?
– Думаю, пришли за черным, а дамочка оказалась не в том месте и не в то время. Не повезло. Будем рыть мотивы. Хотя, если бы меня спросили, оформил бы глухарь – и дело с концом.
– Что-то на тебя не похоже, Олегыч.
– Вальнул кто-то двух антисоциальных элементов. Делов-то. Черных сейчас как собак нерезаных. Шлюх тоже. Невелика потеря, честное слово.
– Ты страшный человек, Олегыч.
– Это ты меня после трехдневного запоя еще не видел. Кстати, о запоях. Не знаешь, что можно теще на День рождения подарить?
– Домик где-нибудь в Псковской области, чтобы поменьше маячила перед глазами… А где Марк?
– На кухне сидит, если ожил. Припадочный, мать-перемать. Кстати, пока он единственный подозреваемый… Чего смотришь? Может, дело было так. Проводил Вахрушеву в квартиру к Гамидову, сидел под окнами в машине. Так сказать, свечку держал. Ну, и взревновал внезапно. Может, услышал, как любовница его под черным кричит – про это вот соседи говорят, что шумно у них тут было. Или еще что. Он же на голову больной – кто знает, что он может придумать. Вошел и грохнул их обоих из «плетки». А потом – инсценировка приступа. Или настоящий приступ. Достоевского читал?