Кровь королей
Шрифт:
Капли моросящего дождя перемешивались с кровью, слюной и слёзами, оседая на воющих и уже не способных на то телах, сходящихся на плоских галереях стены второго крепостного кольца Олмара, не желающих уступать друг другу и отчаянно рвущихся в смертный бой.
Бартареон и его волшебники призывали молнии, обрушивая раскаты электричества на строения и в сердцевины построений надвигающейся вражеской армии, раскидывая поражённых разбойников, заставляя цепной реакцией смертоносный ток скользить и перепрыгивать от тела к телу. При этом волшебники сегодня экономили силы, глядя на усердие вступивших в схватку ополченцев на остатках разрушенной стены.
Но задачей вооружённых тяжёлыми дубинами,
За то время, что умельцы по камню дважды заделывали пробитую истрескавшуюся стену, умельцы лопат и подкопов изрыли всё подножье холма, перекрыв верха массивного рва плоскими конструкциями из щитов и досок, на которых держался дёрн земли и верхние насыпи. Оставалось надеяться, что выдержат рукотворные колонны, в то время, как снизу, на самом дне вырытой впадины для пущей уверенности были воткнуты остриём вверх крупные заточенные камни, чья цель была не столько насадить на себя людей, сколько переломить доски и брёвна павших туда конструкций.
Недаром снизу по обе стороны насыпей были натянуты массивные канаты. Потянувшие сейчас за них кадетские взводы лихо снесли опоры всех едва держащихся от натиска въехавших сверху башен колонн. Враг думал, что взъезжает на крепкий холм, а оказался в ловушке обустроенного и прикрытого рва, куда разом рухнули не просто все стоявшие гелеполи, разбиваясь в щепки, но и некоторые оказавшиеся снаружи на краю, но толкаемые ничего не подозревающими отрядами вперёд, пока башни не падали вниз и не разбивались, похоронив под собой и своих обитателей.
Брусья истресканы и изломаны, катапульты уничтожены в бесполезный хлам, раздавленные стонущие люди, оказавшиеся между торчащих камней и придавленного дерева. Но церемониться даже с теми, кто мог выбраться из обломков и доползти до краёв рва король не желал. Наружные насыпи пусть и были утяжелены и уплотнены сейчас пролившимся дождём, не входившим в планы, Его Величество всё равно приказал немедленно же засыпать ров щебнем вместе со всеми разбойниками, что находились внутри.
У них не было ни шанса помолить о пощаде, попытаться выбраться с краёв ямы или хотя бы выкопать себе какие-то ходы и укрытия. Ловкие движения натренированных и давно ждавших своего часа кадетов широкими лопатами осыпали камнями развалины башен вместе с останками людей и покалеченными, но ещё живыми телами, засыпая их курган плотно утрамбованным щебнем вместе с песком для пущей плотности.
И хотя возвышение холма теперь делало брешь в стене более открытой для пешего штурма, это ничуть не страшило правителя. Большая часть башен и катапульт была уничтожена. На возведение новых потребуется минимум ещё один день, но и ресурсы осаждавших не должны быть бесконечными.
Король всё ещё упрямо не желал просить помощи даже из Триграда, не то, что от ближайших соседей. Твёрдо решивший справиться своими силами, он знал, как действовать и поступал с внезапно взявшимся врагом жестоко, но именно так, как должно было бы стать примером всем таким безрассудным наглецам, осмелившимся когда-либо штурмовать эту крепость. Чтобы больше никому не повадно было оказаться здесь с подобной целью и лезть на башни и стены массивных местных укреплений.
Олмар столетия был городом ярмарок, городом празднеств и турниров. Он давал людям уличные представления, сцены театров, бесплатные концерты приезжавших бардов и чтения стихов от талантливых поэтов, товары-диковинки со всех концов Энториона и даже привозные аттракционы типа возведённых каруселей.
Дарящий людям радость и веселье город никак не мог пасть под натиском лесных разбойников, не должен был, попросту не мог себе этого позволить по статусу. И защищать его король желал и хитростью, и силой, несмотря на то, что войска неприятеля день ото дня, час от часу, адаптировались под ситуацию и с сумасбродных ошпаренных подъёмов под стенам под кипятком котлов уже созрели до тактических расположений орудий и смекалистых укрытий.
Но всё это всё равно пало под ответным выпадом сил короля. И теперь он надеялся, что очередное поражение отвадит безвестного адмирала и его пиратов прочь от поистине опасной затеи, но по ту сторону лишь возводили новые башни, скрепляя брёвна и снаряжая новые метательные орудия.
X
Внутри же всё было тихо и спокойно. Многими постройками вчера пришлось жертвовать, так что после каменного обстрела помятые стены, расширенные бойницы, выбитые окна имели вид нелицеприятный. Однако же их обитатели в большинстве своём укрывались в просторных погребах и подвалах.
Сара Темплин-Дайнер составляла чёткие расписания для смен кухарок, чтобы не получалось так, что слишком много слуг толпилось в одном месте. Ряд горничных были освобождены от своих обязанностей, чтобы не протирать пыль в момент, когда в окно может залететь огромный камень. По большей части всегда занятыми оставались лишь кухарки для помощники в военном деле, и то посменно сменяясь, чтобы все могли отдохнуть и выспаться.
Войска хорошо кормили, так как им всегда нужно было быть готовыми к вступлению в бой. Хорошо питались и укрывшиеся в убежище члены королевской семьи. Кирстен Дайнер, в девичестве Айвель, сейчас в тёмно-зелёном платье с синим воротом и воздушными плечами такого же густого небесного оттенка, расчёсывала волосы Леноры, сидящей перед зеркалом у неё на коленках, пока сыновья рядом сидели на нижнем ярусе кровати напротив усевшегося на подвижном пуфике кудрявого историка Рейнарда Ларнаша, сегодня вновь составлявшего им компанию.
У королевы был роскошный каскад светлых волос с тёмными корнями у пробора, раздельная чёлка, правая часть которой слегка прикрывала правый глаз, красивые изогнутые брови тёмно-пшеничного оттенка, аккуратные губы с ярки выраженной острой выемкой по центру, изящный прямой нос, но с широко расходящимся кончиком, привлекавшим на себя внимание, и всегда такие загадочные, как бы полуприкрытые карие глаза карамельно-шоколадного тона, делающие её взор всегда с эдаким кокетливыми игривым прищуром.
— Скажи ещё что-нибудь на эльфийском, мастер Ларнаш, — просила его Ленора, любящая слушать о словообразовании и древних речах.
Уже и не знающий, что ещё ей рассказывать историк, вспоминал что-то совсем простое и понятное, что-то из повседневного обихода, имевшего очевидную связь с говором или названиями прошлого, согласно переводчикам и копиям старых летописей.
— Ну, например, вот у предков эльфов город назывался «полис», — рассказывал он, а всё, что вокруг города, то есть вне стен заграждений, различные постройки и пригород — это называлось «хора», отсюда появилось слово «город», то есть не просто замок, не просто крепость с жилыми домами, церковью, трактиром, кузней и так далее, а действительно город в его широком понятии! А от слова «полис», например, произошло наше слово «политика». То есть отношения между властями городов. Ранее ведь кроме городов не было понятия герцогств. Не было ни баронов, ни лордов, — рассказывал он детям.