Кровь королей
Шрифт:
К женской компании вскоре присоединилась разодетая в бело-голубые тона именитая целительница Агнесса Лендридж, супруга лорда Иогана с земель Иридиума, держащая за руку свою скромную двенадцатилетнюю дочку Нору, с которой Сара Палмер была ещё не знакома. Девочки-подростки быстро нашли о чём поболтать и перешёптываться, обсуждая шёлк, бархат, наряды и ткани, пока взрослые светские дамы судачили по большей части о мужьях или бывших любовниках.
Королева откровенничала о некоторых недостатках мужа, но хвалила Джеймса, рассказывая, каким пытается воспитать любимого сынишку, чтобы этих возможных недостатков избежать. Конечно же, она тут же наткнулась на обилие советов в воспитании от каждой. Диана просила не повторять её ошибок в воспитании
А вот Сильвия Мейбери ни покойного мужа, ни любимых сыновей особо не ругала. Слегка прошлась по вредным привычкам и способам отучения, многое свела на возраст фразой «подростки же, чего вы от них хотите», покачивая головой, но в основном не могла не похвастаться какими-нибудь их успехами и достижениями перед остальными собеседницами.
Хотя знала бы она, чем сейчас занимались её детки, то предпочла бы скрыть такой позор и вообще при благовоспитанных дамах высшего общества больше о них ничего не рассказывать. Но к счастью для старших — Арна и Фреда Мейбери, компания этих весело общающихся женщин и присоединившейся к ним молодой Сарой Палмер были довольно далеко от места их вечернего досуга.
V
Но неподалёку ошивался без дела королевский принц. Девятилетний Джеймс сумел-таки удрать из-под присмотра матери и отца, пока те были заняты общением с Лекки, Кромвеллом, с его сёстрами, подошедшими тогда к озеру отцом и сыном рода Розенхорн… В общем, даже пока Вирджиния увлеклась сбором ромашек, без лишних свидетелей того, в каком направлении он отправился гулять, юный Дайнер оказался предоставлен сам себе.
И искал мальчик, если уж не приключения в многообразии зарослей и редких построек Крумвельского сада, то хотя бы своих приятелей — Дрейка Кромвелла, Кваланара Мельнесторма и Вайруса Такехариса, который, правда, уже был как раз с молодым Розенхорном в компании юношей, от которых сбежала к светским беседам Сара Палмер. Или же ещё кого-нибудь, кого знал или с кем можно было познакомиться. Сыну короля, как ему казалось, любая дорога открыта. Можно заговорить абсолютно с любым герцогом и лордом, а можно хоть присесть рядом с сапожником, интересуясь сложностью ремесла у простолюдинов.
В отличие от старшей сестры, которая, например, вот рядом с сапожником не присела бы никогда в жизни, юный принц высокомерным не был, хотя в должные моменты не миновал напомнить, кем является и какую честь ему обязаны оказать. И даже при всей разгоравшейся в его возрасте мальчишеской страсти к оружию, сражениям, дуэлям, турнирам и прочему обыденному насилию в том или ином виде, на самом деле по характеру был довольно мирным и не конфликтным.
Он мог пойти на уступки в поисках выгоды, осознавал, что является равноценным обменом, а что нет, пытался урегулировать разнообразные споры наиболее эффективными методами, нежели дракой. Возможно, в этом помогала любовь к настольной игре «Битва Королей», где одними фигурами приходится жертвовать для заполучения других
И, в отличие от отца, уважал все земли королевства, и мавров-демонологов с Ракшасы, и знать Хаммерфолла, даже размышлял, какими видами наказаний можно было бы заменить существующие казни. Правда, ещё далеко не со всеми их видами был знаком в силу возраста, но уж сами понятия «казнь», «палач», «обезглавливание», «сожжение» и прочее — знал хорошо, не раз становясь свидетелем подобного.
Как-то раз, несколько месяцев назад, когда отец повёз его в Т’алдрим к Кроули, решать серьёзные финансовые вопросы по поводу караванных путей и налогов, как с гномов Берабьёрга, так и с людей Бреттенберга. И там в местном замке довольно интересного и нетипичного для всех остальных вида, он излагал свою мысль такому же молодому мальчишке Изеру Кроули.
Суть заключалась в том, что тюрьмы королевства «едят» довольно много средств из казны, но заключённые в них только сидят да едят, ничего не делая. А потому преступников лучше было бы заставлять совершать хоть что-то полезное. Строить дороги, возводить здания, поручать им различный тяжёлый труд на время срока заключения.
И они разговорились о тяжести совершённых деяний. Что, если вор, например, обязан отработать и как бы вернуть свой долг, возможно даже помноженный в несколько раз, то как быть с жестокими убийцами. Первая идея Джеймса, что раз те управляются с оружием — их можно сделать стражниками, почти сразу же была раскритикована в пух и прах. Защищать тех, кто их осудил такие вряд ли бы стали, скорее уж вонзят нож в спину при первой возможности.
Тогда Джеймс предложил проводить между ними какие-нибудь турниры, выбирать лучшего и самого крепкого или же, наоборот, ловкого и хитрого. Такого можно было бы не то, что заставлять биться за короля и осудивших его по преступлению, а попросту бросать на арену поединка перед схваткой армий. Хочешь, не хочешь, а придётся биться насмерть с воином врага. Раз уж ты лучший убийца, твоя цель выжить и победить. И тогда уже плевать за короля ты это делаешь или под каким-то другим знаменем. Выбора-то нет, дуэль есть дуэль — победа или смерть. Жестковато звучало для «миролюбивого» Джеймса, но нельзя же и вправду прощать все преступления. Нужно было выжимать максимум полезного, как он считал, и при этом, наказание всегда всё равно должно быть, чтобы другим было неповадно совершать проступок.
В случае с убийцами, Джеймс не видел чего-то плохого в их умерщвлении казнью, эдаким воздаянием за смерть жертвы. Просто вместо отрубания головы он считал, что можно было бы как-то заставить осуждённых приносить пользу. Даже тех, кого уже никак нельзя помиловать и отпустить. Оставалось придумать, как именно и всё продумать в сложной системе до мелочей. В конце концов он действительно однажды мечтал стать королём, а, значит, ряд указов можно было бы даже подготовить заранее.
Что-то пообсуждать с отцом, подкинуть тому предложений и, может быть, он даже реально выслушает однажды, когда Джеймс станет постарше и сам соберётся со всеми этими думами, изложив в лаконичный текст доклада, как вариант.
Подобные мысли обычно посещали юного принца перед сном или на вот такой одиночной прогулке. Но не в этот раз, когда в праздничный день хотелось ещё больше веселья, а ребятни не видно, кусок пирога уже в рот не лез, как и сладости, да и из фруктов он итак недавно сгрыз очередное яблоко, пока болтал со старшей сестрой. А лёгкости связанной с крепкими напитками взрослых ему ещё несколько лет было не видать, он искал себе какую-нибудь иную активность.
Уже даже успел пожалеть, не остался в яблоневой роще дальше играть с Вирджинией в догонялки. Та уж очень хотела от него побегать, чтобы он поводил, и ему любая разминка была только на пользу. Но порезвились тогда они не слишком долго, ведь она заметила плывущий по озеру силуэт куклы. Теперь Джеймс, прогуливаясь мимо украшенной семиконечной звездой часовни Семерых Верховных Богов на окраине сада, минуя её, выходя к дальним аллеям, мог лишь надеяться, что его сестрёнке весело и без него. В конце концов, малышей её возраста сегодня здесь тоже хватало, было с кем поиграть.
А вот девочка примерно его возраста, совсем чуток старше, в розовом цветочном платье с пышной и воздушной юбкой, распускавшейся слоями чуть ниже колен, сейчас стояла неподалёку на развилке у статуи сидящего белого кролика, что-то там себе под нос мелодично напевая.
Её блестящая диадема из розового золота чуть темнее тона платья переливалась алмазами, топазами, нежными рубинами и малиновыми сапфирами в солнечных лучах, придерживая зачесанные назад длинные и густые рыжие волосы. А едва заметные маленькие веснушки над десятилетними гладкими щеками своей россыпью будто служили благословенными отметинками от сияния на лице этого самого солнца.