Кровь королей
Шрифт:
меньше дюжины варваров и все возбужденно орали. Из-за их спин нельзя было
разглядеть, что там происходит. Появление Петрея не осталось незамеченным.
Едва он переступил порог, высокий германец в богато расшитом плаще и с мечом
у пояса схватил его за плечо:
- Хо-хо! Кого я вижу! Петрей!
Усмехаясь, центурион обнял бургунда, похлопав его по спине.
- Здорово, Хаген! Гуляешь, значит? Кого это вы тут раздели?
- А..., - Хаген пренебрежительно махнул рукой.
– Хлыщ какой-то. Поспорил с
Гере, что он мужчина, а не дохляк и падаль. Гере предложил проверить у кого
рука крепче. А он, дурак, согласился. Об заклад поставили все его деньги и
одежу. Ну и... сам видел, чего слово хлыща стоило. Постой-ка!
В глазах Хагена мелькнул озорной огонек. По-прежнему обнимая Петрея за
плечи, он подтолкнул его к столу.
- А ну-ка, други!
– заорал он зычным голосом.
– Расступись! Дорогу давай,
говорю!
Варвары раздались в стороны, и центурион увидел странную сцену. За столом
напротив друг друга сидели двое бургундов. Одного Петрей помнил по прошлым
гулянкам. Это был Фолькер, друг Хагена и командир сотни бургундского
гарнизона. Другого, - настоящего гиганта с ручищами не меньше лосиной ляжки,
– Петрей видел впервые. Оба, похоже, играли в какую-то игру. Правую руку
каждый поставил на стол, они сцепились ладонями и яростно пытались уложить
руку противника. За спиной каждого толпились болельщики, подбадривая своего
бойца громкими криками.
Сразу было видно, что Фолькер изнемогал в борьбе. На лбу у него выступил
пот, на висках вздулись жилы, глаза только что из орбит не лезли, но его
рука неумолимо клонилась к столу. Противник сотника, напротив, был
совершенно спокоен и даже усмехался в густые усы. Казалось, он не прилагает
никаких особых усилий и борется как-то даже лениво что ли, совсем неусердно.
- Ну, что, ребята, - сказал он, вертя лохматой башкой.
– Не пора ли
кончать с Фолькером? Другие, поди, ждут, а?
- Я... тебя... еще уложу..., - прохрипел Фолькер, напрягая все силы.
- Давай! Вали его!
– заорали зрители.
– Вали! Вали!
- Народ требует, - сказал гигант, усмехаясь в усы.
Внезапно он чуть привстал и резко дернул плечом, раз, другой...
- Ааааа!!!
– зарычал Фолькер, пытаясь удержаться, но тут его рука стукнула
о столешницу, а сам он чуть не свалился под стол.
- Гере! Гере!
Зрители вопили как резаные, а многие к тому же стучали кружками по столу.
- Это Гере!
– проорал Хаген в ухо Петрею.
– В борьбе на руках он
непобедим! Фолькера уложил! Меня уложил! Да всех вообще!
- Отдавай-ка пояс, друг Фолькер, - сказал между тем гигант.
– Мой он
теперь, нет?
- Твой, твой, - пробормотал сотник, расстегивая кожаную перевязь с изящной
серебряной пряжкой.
– Чтоб тебя девы Вотана затрахали насмерть, дубина
здоровенная! Он в сердцах грохнул пояс на стол, резко повернулся и,
расталкивая людей, двинулся в угол, поближе к очагу.
Здоровяк спокойно забрал пояс, основательно приложился к кружке, затем
утер усы и обвел залу насмешливым взглядом:
- Ну, кто еще станет против меня? У кого тут довольно храбрости померяться
силами с Гере? Есть тут мужчины еще или нет?
Бургунды загоготали, но ни один не рискнул сесть на оставленное Фолькером
место.
- Так я и знал, - протянул Гере.
– Ну что ж, тогда пришло время славно
напиться...
- Постой!
- Хаген? Да я тебе уж два раза укладывал. Ты что, пояс силы у Тора украл,
а? Или... монета лишняя завелась?
- Нет, Гере, не надейся! Бороться с тобой буду не я.
- А кто?
- Да вот этот парень!
Хаген вытолкнул вперед центуриона.
- Кто ж такой?
– спросил Гере, приглядываясь к Петрею.
– С виду не больно
крепок. Хотя по роже видно - рубака.
- Давно ты к нам не захаживал просто. Это ж Петрей, римского попа, что к
Гундиоху прибыл, охраняет.
- Понятно, - протянул Гере.
– Ну, садись, римлянин. Слабаки вы все, но раз
уж хочешь силой со мной померяться...
- Да я вроде не рвался, - хмыкнул Петрей, усаживаясь за стол.
- Давай, давай!
– Хаген похлопал его по плечу.
– Покажи себя.
- Ну раз так.., - Гере запустил пятерню в свою густую гриву.
– Я за
простой интерес не борюсь. Что поставишь, дружок?
Петрей оценивающе посмотрел на неожиданного соперника, почесал бритый
подбородок... и грохнул на стол ножны с мечом. Гере прищурился.
- Вот так, значит?
– сказал он.
– И что же должен поставить я?
Центурион пожал печами:
- Угостишь всех вином, идет?
- Почему нет? Все равно ты проиграешь, дружок.
Усмехнувшись, Петрей поставил локоть на стол. Великан повел плечами,
пошевелил пальцами и обхватил ладонь центуриона мертвой хваткой.
- Десять денариев за нашего Гере!
- Восемь на римлянина!
- Идет!
- Шесть против одного за Гере!
- Ставлю!
- Давай, римлянин, не подведи!
– выкрикнул Хаген.
– Я на тебя поставил.