Кровь моего монстра
Шрифт:
Пока я думаю, что ей сказать, Надя уже приготовила укол.
— Подождите, подождите! — я откидываюсь на спинку кровати и морщусь, когда боль взрывается в верхней части плеча. — А разве там нет никаких таблеток?
— Инъекции выполняются быстрее и эффективнее. — она высоко держит иглу, на которой блестит прозрачная жидкость. — Я дам тебе обезболивающее после этого.
— Я действительно в порядке. Мне не нужно и то, и другое. — она касается моего предплечья и тянет. Движение даже не резкое, но я кричу от боли.
— Ты что-то
Дверь с грохотом распахивается, и боль отступает на задний план, когда я встречаюсь взглядом со знакомыми ледяными голубыми глазами.
Капитан Кирилл.
Он одет в повседневные брюки, черные армейские ботинки и пальто, покрытое снегом. Он снимает шляпу, открывая все свое лицо, и на нем... очки.
Мое сердце колотится о грудную клетку, когда этот необычный образ его проникает в сознание.
Он выглядит царственно, вся его мускулатура и разрушительная энергия аккуратно спрятаны за повседневной одеждой. Очки придают ему вид умного бухгалтера, который может скрывать, а может и нет, какие-то опасные наклонности.
— О, ты вернулся — говорит Надя, осмотрев новоприбывшего. — Твоя жена, по-видимому, боится игл, так как насчет того, чтобы ты помог мне удержать ее на месте, прежде чем она разорвет швы?
Он начинает заходить внутрь, а я слишком ошеломлена, чтобы говорить или думать, поэтому продолжаю ошеломленно смотреть.
— Ты купил то, что я просила? — Спрашивает его Надя.
Капитан Кирилл расстегивает пальто и дает ей пакет с лекарствами, затем снимает одежду и бросает ее на стул напротив камина.
Он одет в черную рубашку на пуговицах и свитер, который не в состоянии сдержать исходящую от него напряженность.
— Хорошо, хорошо. Я думала, тебя убьет шторм. —Надя кивает. — А теперь иди сюда.
Я не могу поверить своим ушам или глазам, потому что капитан действительно следует ее инструкциям и позволяет себе командовать. Что-то шевелится у меня в затылке, и я не могу понять, что именно, сколько бы я ни думала об этом. Когда он приближается ко мне, выглядя больше, чем бог, и такой же смертоносный, причина моего замороженного состояния возвращается ко мне.
Неужели Надя только что назвала меня его... женой?
Должно быть, произошло какое-то недоразумение, потому что какого хрена?
Мои мысли улетают и исчезают, когда он садится рядом со мной на матрас и обнимает меня за талию. Тяжелый вес его руки ложится на мое бедро, большой и внушительный, и эффективно перехватывает мое дыхание. Его пальцы скользят по ткани и, хотя наша кожа разделена ночной рубашкой, он с таким же успехом мог бы прикасаться ко мне обнаженной. Он никогда не прикасался ко мне так, и новизна этого сбивает меня с толку.
— Капитан...
Я замолкаю, когда мои глаза сталкиваются с предупреждением в его суровых глазах. Интенсивность, стоящая за ними, соперничает
— Это всего лишь игла. — его голос несет в себе тепло, как в суровую зиму. Глубокий и твердый, но не такой властный, как я привыкла. Господи. Это самозванец или что-то в этом роде?
— Это то, что я ей говорила, — добавляет Надя рядом со мной, но я слишком сосредоточена на лице капитана, чтобы обращать на нее внимание.
Его свободная рука гладит мою щеку так нежно и любовно, что мне кажется, я сейчас растаю.
— Ты можешь это сделать, Солнышко.
Нет.
Нет.
Должно быть, я сплю, или же ... Или же…Капитан Кирилл только что назвал меня своим солнцем. Нежный термин, который используется только между влюбленными.
Моя челюсть вот-вот ударится о землю, когда он гладит меня по подбородку, слегка сжимая мои приоткрытые губы.
Движение быстрое и прямое, но с таким же успехом он мог бы спровоцировать войну в моей груди. Место, где он прикоснулся ко мне, покалывает и жжет, заставляя меня задыхаться из-за чего-то совсем другого, чем боль. Укол отвлекает мое внимание на руку, в которую Надя успешно воткнула иглу. От этого зрелища у меня к горлу подкатывает тошнота.
— Посмотри на меня, Солнышко.
Словно загипнотизированная, я поворачиваю голову в его сторону. По какой-то причине его ледяные глаза больше не такие свирепые, но они все еще опасны. Он успешно скрывает свою натуру за очками в черной оправе, но не настолько, чтобы одурачить меня.
— Все будет хорошо — говорит он с той фальшивой мягкостью, которая вызывает у меня дрожь.
Что это? Как я должна смотреть на капитана и не думать о нем как о своем капитане? Пространство между моими ногами согревается и покалывает. Это настолько неудобно, что мне хочется оттолкнуть его и пойти куда-нибудь спрятаться.
— Мы все закончили. — Надя прерывает этот момент, и я моргаю один раз, разрывая контакт с его гипнотизирующими глазами.
Надя протягивает мне обезболивающее и стакан воды. — Это притупит боль. Если ты устала, поспи. Мой муж скоро будет здесь, чтобы повидаться с тобой.
— Спасибо тебе, Надя, и не только за это, но и за то, что приютила нас, когда нам некуда было идти — говорит капитан тем странным тоном. Он говорит, как самый красноречивый джентльмен, перед которым невозможно устоять.
— По крайней мере, у одного из вас есть хорошие манеры — говорит она, не меняя выражения лица.
— С-спасибо, — выпаливаю я.
— Извините мою жену. — Капитан крепче сжимает мою талию. — Обычно она не такая, но выстрел перевернул наш мир с ног на голову.
— Я понимаю — не взгляд смягчается, прежде чем она переводит его на меня. — Тебе повезло, что у тебя такой преданный муж, юная леди. Не многие стали бы тащить другого человека на себе все это расстояние во время снежной бури.